Птица-пересмешник

– Да, похоже, ты права,— сказал Питер.— Хотелось бы только найти выход из тупика, в котором мы очутились.

– Единственная причина, почему мы оказались в этом тупике, заключается в том, что бедняжка Кинги не упускает ни одной возможности, дабы проявить свой демократизм,— сказала Одри.— Ему ведь ничего не стоило надавить на особое совещание по вопросу о плотине, но он всегда стремится отыскать наиболее мягкий способ решения любой проблемы.

– Боюсь, после сегодняшней утренней встречи он перестанет так деликатничать,— хмуро сказал Питер.

Тут к нему неслышным шагом подошел Могила.

– Пожалста, сэ , масса Флокс,— сказал он.— Пришел масса Друм.

– А, Друм! — вскричал Питер.— Как раз вовремя! Пригласи его сюда!

– Да, сэ',— ответил Могила.

Друм скользящим щагом вошел на веранду, сверкнув своей желтозубой улыбкой. На нем была та же самая одежда, в которой Питер видел его в последний раз, и было ясно, что он несколько дней не мылся и не брился. Большой ящик для коллекций, который он нес на своем тщедушном плече, совершенно перекосил его детскую фигурку.

– Профессор Друм,— сказал Питер со всей сердечностью, на какую был способен по отношению к этому неопрятному человечку,— а мы вас так ждали! Его Величество и мистер Олифант горят желанием побеседовать с вами.

Друм сделал неуклюжий поклон.

– А! — сказал он.— Значит, я им понадобился-таки? Что ж! Люди везде одинаковы — в поисках решений обращаются к науке как к последнему средству, хотя заботятся о ней в последнюю очередь!

– Присядьте-ка с дороги да выпейте… Чего вам? Ах да, лимонного сока,— вспомнил Питер.— Ганнибал будет здесь через десять минут.

– Да, хорошо бы лимонного сочку для прохлаждения,— сказал Друм, усаживаясь в кресло, сплетая свои волосатые ноги и ставя себе на колени ящик с коллекциями, который он крепко обхватил руками, словно только что родившегося, и притом хилого, младенца.

– Ура! Смилостивились сильные мира сего! Снизошлитаки до простого человека! — изрек профессор, с жадностью и сипением потягивая лимонный сок.

– Я что-то недопонял вас, профессор,— сказал Питер.

Друм поднял свой длинный заскорузлый палец:

– Мой милый Флокс! Забыл, сколько раз я просил аудиенции у Кинги или Олифанта! Много-много раз! А сколько раз они избегали меня, делали вид, что меня нет? Но мы, люди науки, хоть и отвержены массами, но не считаем это оскорблением. Нет! Мы, ясно мыслящие ученые, прекрасно отдаем себе отчет в том, что миром правят бездари! Поверишь ли, Флокс, но вряд ли во всем мире найдется хоть один политик, для которого биология — не

пустой звук. Многие даже не представляют себе, как функционируют их собственные почки, не говоря уже о чем-то более хитроумном! При слове «эколог» они думают, что это иностранец из какой-то загадочной страны! Биология сводится для них к плотским утехам, которым они обучаются еще за школьной партой! Нужно ли удивляться, мистер Флокс, что последние, к кому наши владыки обращаются за консультацией,— это мы, авторитетные ученые! Вот когда ситуация окончательно запутывается, они и прибегают к нам со слезами, умоляя помочь, как ребенок к папаше со сломанной игрушкой, умоляя починить!

– Видите ли, Друм, на это была масса других причин,— осторожно начал Питер и честно, без обиняков сказал собеседнику, что хоть он и сочувствует ему, но вид у него настолько непрезентабельный, что все шарахаются.

– Как вы заметили, ситуация на острове весьма непростая,— продолжал Друм.

– Как же, заметил,— сухо сказал Питер.

– Открытие, которое сделали вы и мисс Дэмиэн, имеет неоспоримую важность,— заявил Друм, потянувшись за соком, но пронес стакан мимо рта и облил подбородок.— Я имею в виду для будущего Зенкали.

– Вы имеете в виду — в связи с аэродромом? — поинтересовался Питер.

– Ну да, и еще по ряду других причин,— сказал Друм, и глаза его внезапно хитро блеснули.

– Могли бы вы прояснить хоть что-нибудь по поводу вашего открытия? — начал было Питер, но собеседник прервал его.

– Прояснить, говорите? Хоть что-нибудь? Да я все разъяснить готов, все! Наши правители могут спать спокойно,— сказал он и разразился диким, резким смехом.— Я нашел решение проблемы! Пусть они отшивали меня, пренебрегали мною, насмехались надо мной — я непрерывно, неустанно, днем и ночью, скрупулезно разрабатывал свою жилу. Меня переполняло такое вдохновение,

которое мало кого из гениев посещало…

– Не хотите ли вы сказать, что вам удалось решить проблему Долины пересмешников? — спросил Питер, прерывая жизнерадостный самоанализ профессора Друма.

Друм поставил на стол недопитый бокал и еще крепче прижал к себе ящик.

– О да,— прошептал он, не в силах скрыть волнение.— Я решил ее, мистер Флокс! Решение проблемы здесь, вот в этом ящике.

Прежде чем Питер и Одри смогли сказать что-нибудь по этому поводу, на веранду, спотыкаясь, вошел Ганнибал.

– А, Друм! — с улыбкой сказал он.— Милый мой, тебя-то нам и надо!

– Меня это не удивляет,— сказал Друм, отвесив свой обычный неуклюжий поклон.

– Профессор Друм как раз начал объяснять, как он решил проблему Долины пересмешников,— объяснил Питер.

Ганнибал бросил на Друма острый взгляд.