Птица пустыни

Приказчики не заставили себя просить. Да и сам Бриссо, несмотря на беспокойство, не отставал от других. Мартиньи ел и пил за четверых, и находил еще время веселить компанию. Он научился во время своих долгих странствований всем языкам понемножку, и теперь обращался к каждому собеседнику с шуточками на его собственном языке, стараясь, впрочем, не смеяться слишком громко.

Когда с едой было покончено и бутылки опустели, по просьбе виконта Бриссо угостил всех по рюмке старого рома.

— А теперь отправляйтесь спать и не вставайте до тех пор, пока вас не позовут, — сказал Мартиньи приказчикам. — Только не забудьте положить оружие возле себя.

Те недоуменно переглянулись.

— Что-то вы задумали, виконт? — рассердился Бриссо. — По вашей просьбе я накормил этих лентяев самой дорогой провизией из моего магазина, и вот в ту самую минуту, когда они могут мне понадобиться, вы хотите отослать их спать?

— Мы их позовем, когда они понадобятся. Доверяйте мне, хозяин, и вы не пожалеете об этом.

— Если бы, по крайней мере, вы объяснили мне…

— Когда мы будем одни, вы все узнаете.

Приказчики, видя, что хозяин не противится желанию виконта, отправились к своим постелям и легли, не раздеваясь. Только Фернанд не спешил воспользоваться позволением. Подойдя к Бриссо, он слащавым голосом произнес:

— Если действительно вы опасаетесь нападения этой ночью, не позволите ли мне остаться с вами и с виконтом? Что касается преданности моему хозяину, то я не уступаю в этом никому!

Бриссо хотел ответить, но Мартиньи опередил его:

— Очень вам благодарен, дон Фернанд, — сказал он с живостью, — но ваша преданность пока бесполезна. Опасность, которая угрожает нам, не такова, как вы думаете. Чему, вы полагаете, мы подвергнемся в эту ночь?

— Верно, какому-нибудь нападению злодеев?

— Вовсе нет! Мы должны опасаться взлететь на воздух.

— Бог мой! — воскликнул Фернанд, побледнев и отступив на шаг.

Видя неподдельность его испуга, виконт подумал: «Наверное, я ошибался, он ничего не знает. Однако физиономия у него плутовская».

Он успокоил приказчика и отослал спать. Фернанд неохотно повиновался, и слышно было, как он еще долго ворочался на своем тюфяке.

Оставшись наедине с Бриссо, Мартиньи сказал:

— Теперь мы остались вдвоем, и нам надо сделать кое-что, не теряя времени.

И он быстро пошел вдоль прилавков.

— Мсье де Мартиньи, — возможно ли то, что вы сейчас сказали Фернанду? — спросил Бриссо, следуя за ним. — Неужели мы действительно подвергаемся опасности взлететь на воздух? А как же мой магазин? Товары в нем стоят огромных денег!

— Опасность действительно существует, — ответил Мартиньи, остановившись перед бочонком с порохом, — если вы не поможете мне перенести вот это на другое место.

Бриссо не заставил себя просить. Вдвоем они перекатили бочонок к центру магазина, где находилось нечто вроде погреба для хранения продуктов. Затем виконт, приметив в углу бочонок такой же величины и такой же формы, спросил:

— Что в нем?

— Кажется, разные семена.

Мартиньи проверил.

— Очень хорошо, — сказал он. — Именно это нам и нужно.

Они подкатили бочонок с семенами к стене и поставили его на то место, где прежде стоял бочонок с порохом.

— Ну вот, — довольно сказал Мартиньи, — теперь я могу ручаться, что мы не взлетим на воздух, если только семена редьки не имеют свойств, совершенно неизвестных ученым. Но это еще не все… Надо помешать злодею, который замыслил сделать яичницу из магазина и его обитателей, повторить свою попытку в другой раз…

Он взял свое ружье, удостоверился, что оба ствола заряжены, потом, схватив двойную лестницу, с помощью которой доставали товары с верхних полок, поставил ее напротив бочонка с семенами, положил ружье на ступени лестницы, прицелился к стене несколько повыше бочонка и укрепил оружие веревкой.

— Как толсты доски в стене? — спросил он.

— Не толще одного дюйма.

— Прекрасно! Пули моего ружья с тридцати шагов пробивают дубовую доску в два дюйма толщины и пробьют эту стену так же легко, как лист бумаги… Ну, наша батарея готова к встрече неприятеля. Теперь погасим свечу и будем ждать.

Два стула были поставлены у лестницы, один для Бриссо, другой для Мартиньи. Виконт удостоверился, что легко найдет в темноте свое ружье и сможет зажечь свечу в случае необходимости. После этих предосторожностей он задул огонь и опустился на стул, скрестив руки.

Бриссо, сгорая от любопытства и нетерпения, наклонился к виконту и шепотом попросил объяснить, чем вызваны все эти странные приготовления. Мартиньи рассказал, как он узнал утром в покупателе пороха одного из мексиканцев, врагов Бриссо, как поведение этого человека показалось ему подозрительным и как, выследив его в переулке, он обнаружил в стене гвоздь и пометки, сделанные углем.

— Как! — воскликнул Бриссо. — И из-за такой ерунды вы вогнали меня в страх?