Птица счастья

Сережа с Леной все эти дни ожидания улучшения наблюдали, как к подъезду стекались бабки. С момента, как мать привезли в больницу, новость разошлась по интернету и телеканалам, и птицам. Те, кто проклинал ее, когда она родила клонов, кто видел в этом дьявольское начало, — все приезжали к подъезду. И даже те, кто видел в ней святую. Они несли свечи, клеили фотографии и молитвы на стенку. В день ее смерти кто-то заметил удивительный по форме подтек характерного желтого цвета на стене дома, и, не расследуя природу его происхождения, его приняли за нерукотворный лик. Тогда молитвы за здравие сменились молитвами за упокой и паломничеством на поклон к новой святыне: шли женщины, что не могли понести, и несчетное количество старух. Все они вереницей тянулись к дому, периодически волновались из-за несоблюдения очереди и давали интервью телеканалам и нескончаемым блогерам, которые стремились за контентом.

У дома стояла охрана: не пускали толпу и не выпускали Сережу. Чтобы его не заметили, еду заказывали на дом. Приехал Валера со вкусностями от Агаты в день смерти матери.

— Валер, а ты как меня из этого дурдома на похороны вывезешь?

— А никак, Серег.

— В смысле?

— А тебе нельзя на похороны. Там только Вася будет.

— Я не понял, — Сережа продолжал сверлить Валеру. Из спальни вышла Леночка и застыла у дверного проема кухни.

— Минины запретили тебе появляться. Будет общенациональная трансляция. Если тебя узнают, скандал выйдет.

— То есть ты ко мне приехал, чтобы удержать здесь?

— В квартире я сидеть не буду, но дом и подъезд под наблюдением.

— Да вы совсем, суки, умом тронулись там?! — Сережа кинулся на посланника Минина и толкнул его. От неожиданности и силы ярости до Валеры дошло, что это уже давно не мальчик, а мужчина. И он задвинул силовика за кухонные шкафчики. Посуда загремела.

— Сережа, не надо… — прошептала Лена.

Валера не сопротивлялся. Вспышка ярости прошла.

— Уходи.

— Пройдет, Сере…

— Уходи… — не дал договорить ему Сережа.

Лена тихонько передала Валере найденные документы и вещи, необходимые для подготовки похорон.

***

— Я пойду с тобой, — Лена потеряла самообладание и четверть часа твердила одно и тоже. Когда она осознала свой детский каприз, подошла к Сереже и помогла ему начисто выбрить шею и затылок:

— Обещай мне, что будешь себя беречь, я тебя очень прошу, — Лена вскользь чмокнула его в голову.

— У тебя в руках бритва, мне бесполезно с тобой спорить, милая.

— Это совсем не смешно, — с силой стряхнула упавший волосок с его пиджака.

— А я и не смеюсь, а трепещу. Попрощаюсь с матерью и вернусь.

— Вот и возвращайся.

Сережа поменялся одеждой с курьером по доставке еды и беспрепятственно покинул дом в яркой униформе. Курьер при этом заработал неплохую сумму и должен был просидеть на кухне под присмотром Лены еще несколько часов в ожидании своей одежды.

Верный Сережин сообщник в тот день дождь шел стеной и, объединившись со своим вечным антагонистом зонтом, надежно скрывал фигуру спешащего на похороны молодого мужчины.

Сережа выехал с большим запасом времени до начала церемонии и добрался необычайно быстро, незваным гостем он прождал у церкви, где должны были отпевать мать, больше часа, прежде чем приехал похоронный кортеж. Минин-старший не присутствовал на церемонии прощания — в новостях сообщили, что он принес соболезнования Василию Александрову, оценив вклад его матери в благосостояние нашей страны. У церковной ограды остановился катафалк и еще несколько машин, где ехал Василий, охрана, съемочная группа. На всех изгородях и крестах церквей сидели птицы. Цветные, разных размеров, они мокли под дождем, удерживаемые искренним любопытством и поручением хозяев принести новость с места закрытых похорон. Чуть в стороне сидели птицы неприметные, серые, многие из которых жили на кладбищах у забытых могил.

Сережа притаился поблизости. К церкви стали стекаться люди, выходя из микроавтобусов и личных авто. Стоя на крыльце, поправляла свой платок Кристина, а Петя отдавал поклоны. Показной характер их скорби нервировал Сережу. Все они не соответствовали его представлению о том, какими до́лжно быть рядом с его матерью. Вася не поддавался какому-либо внятному описанию: оболочка человека, оболочка из пластика или силикона еще более мертвая, чем тело в гробу. Вася не был пьян, но, очевидно, его состояние походило на измененное.

Сережа перешел дорогу и направился к церкви, но на его пути из ниоткуда выросла фигура и вместе с ней появились давление и боль в солнечном сплетении, отчего он обессилел в полуобмороке. Сережа обмяк на руках подоспевших охранников. Его прикрыли зонтом и поволокли прочь. Особо наблюдательным зевакам ответили, что парень просто переволновался. Вернувшись в сознание, он обнаружил себя в распахнутых дверях машины охраны.

Торжественный и надменный, в черном пальто, всей своей фигурой похожий на сейф, подошел Петя.

— Ты мог бы не устраивать тут шоу?

— Пусти меня! — шипел Сережа.