Птица счастья [СИ]

— Папа, прекрати, эту часть проекта нужно будет тщательно продумать, все не так просто. Если у него появится девушка, он потеряет большую аудиторию.

— Ну, аудитория должна расти вместе с ним.

— Нет, папа, аудитория сменяется поколениями, а он всегда должен быть молодым и желанным.

— Если бы я тебя не знал, Василий, я бы подумал, что ты просто боишься. Тебе не обязательно любить — это бесконтрольное, сентиментальное и редко по-настоящему искреннее дело. Я тебе про партнерство.

С момента открытия центра медицинского Петр и Василий погрузились в водоворот деловых вечеринок. Эксклюзивные рестораны, закрытые клубы и бары, знакомства за знакомствами, уикенды в Европе. Кристине не нравилось, что она не участвовала в открытии столь важного для мужа проекта, и теперь она сопровождала Петра везде, где могла. Она настояла на своем присутствии на встречах с людьми самого высшего уровня — иностранными, российскими миллиардерами и миллионерами. Она могла поддержать беседы с их умными женами или любовницами об искусстве или путешествиях, глупым же просто оставалось признать Кристинино превосходство и держаться в стороне.

После очередной вечеринки в загородном гольф-клубе Вася пытался дозвониться до Пети, но абонент долго не отвечал. После третьей попытки в динамике зазвучал приятный бархатистый Кристинин голос:

— Плохо тебе, Васянь?

— Ой, дорогая, ты не представляешь, как.

— Не представляю, я столько не пила, а Петя, к примеру, не может шевелиться и лежит поперек кровати.

— Я тоже. На сегодня все дела отменяем, домой завтра поедем?

— Конечно, вчерашние переговоры, судя по всему, успешные, и вам нужно их пережить. А я в спа пойду, пока вы страдаете!

— Возьми меня с собой.

— Ты же шевелиться не можешь?!

— Ну до спа я доползу или попрошу, чтобы меня донесли.

— Тогда до встречи, чудовище.

Кристина плавала в бассейне, когда Вася наконец добрался до спа. Он плюхнулся в живительные воды. Кристина вынырнула прямо перед ним. Она показалась ему особенно привлекательной, а из закутков памяти выползло забытое воспоминание юности. Странное похмелье смешало Кристинину привлекательность с образом Леночки, которая, как ему тогда в юности казалось, хотела его поцеловать. И вот он решил ответить на ее поцелуй спустя много лет. Он потянулся к Кристине. Она не оценила его намерение:

— Тебя что, мутит? Вылезай, не хватало, чтобы ты тут воду попортил.

Вася очнулся и похлопал себя по щекам.

— Крис, надо попросить, чтобы нам шампанское подали.

— Ну, попроси, раз так надо.

Опохмелившись, Василий почувствовал новое дыхание жизни в себе. И, не ограничиваясь одной бутылкой игристого, пошел спасать от страданий Петра. Вечеринка раскрутилась на новый виток… И еще несколько лет молвили люди, что где-то далеко сын президента на своем хребте Пушкина катал. Под вечер чудесами чудесными собутыльников удалось усадить в автомобиль и отправить домой.

И бежали навстречу Василию женщины, и не видели они своего пути. Безудержным было их стремление и во взглядах блестела холодная искра. Их ухоженная, мерцающая нежностью лунного света, упругая, как у натянутого тамбурина, кожа вздрагивала, сдерживая под собой мышцы, пришедшие в движение в беге. Женщины разного возраста, роста, телосложения в едином порыве превратились в энергию удивительной красоты, подобную вскипевшей и поднявшейся из таинственных бездонных недр лаве. Они двигались навстречу Василию, и по его желанию время замедлялось, становясь вязким. Василий наслаждался надвигающимся видением. Наконец, первые поравнялись с ним, и, не желая более сдерживать скорость происходящего, время прорвалось, и помчался поток со звенящей скоростью. Окруженный, Василий чувствовал жар их тел, одурманенный ароматом парфюма и пота, возбужденный близостью, он дрожал. Все вокруг содрогалось под мощью фемин. Они бежали вперед, глядя сквозь Васю. Некоторые перепрыгивали, некоторые ныряли под землю. Он попытался протянуть руку и прикоснуться хотя бы к одной из «идеальных». Но они оставались недосягаемыми — многие уворачивались от попытки прикоснуться к ним и отворачивались от его возбужденной мужской плоти. И звон, заполнивший все вокруг, вдруг обернулся плачем. Плачем ребенка где-то за спинами женщин, где-то в темноте, из которой они нахлынули на Василия. Плач становился все громче и надрывнее, пока выносить его стало невозможным. Василий пошел против потока в надежде найти «источник», но не мог пробиться. Поток женщин был нескончаем, и не вняли они его призыву остановиться или хотя бы пропустить к несчастному ребенку, и увидел он вдалеке, что-то мимо пролетело, спикировало, небольшое, серое, и голосом человеческим сказало желанные слова, от которых спокойствие в душе поселилось.