Птица солнца

– Давай, Бакмор. Ты ослеплен кровью? Жажда битвы затуманила твой разум? Миг настал, но он проходит. – И Хай начал беспокойно расхаживать по палубе. Ему было ясно, что нужно сделать, и его изумляло, что окружающие не видят этого. – Давай, Бакмор, давай! – взмолился он и тут же с облегчением вздохнул: – Точно в срок!

Бакмор ударил боевыми слонами по остаткам армии Тимона. Трубя, огромные серые животные с топотом брели прямо по телам, топча их, хватая хоботами и швыряя в небо. Десять тысяч глоток испустили отчаянный крик, и армия Тимона устремилась в воду.

– Пора! – крикнул Хай, и галеры устремились к берегу. Они подошли борт к борту, и с них ринулись четыре сотни топорников во главе с Хаем Бен-Амоном.

Люди жреца старались не отставать от него. В Шестом легионе самым почетным местом в битве считалось место рядом с верховным жрецом. Но топор с грифами прокладывал дорогу так проворно, что нужно было торопиться, чтобы не отстать.

– Во имя Баала!

И началась кровавая жатва, и земля у них под ногами превратилась в алую грязь, а река ярко расцвела.

Хай увидел Тимона. Потрясенный, он замедлил движения руки, и в него ударило копье, царапнув ребра. Обратным движением топора он убил копейщика, а потом начал прорубать себе дорогу к ученику. Дело шло медленно, а Тимон отступал перед ним к берегу реки.

– Тимон! – отчаянно закричал Хай, и ужасные гневные глаза повернулись к нему и на мгновение задержались. Это были глаза леопарда в ловушке, жестокие и безжалостные. – Вызываю тебя! – крикнул Хай. – Сразись со мной!

В ответ Тимон качнулся и метнул в Хая копье. Тот присел, и копье, задев его шлем, вошло в горло соседа, который закричал и упал.

Тимон повернулся и в три больших шага достиг берега. Он прыгнул в красную воду и поплыл мощными гребками, как его научил Хай.

Хай тоже добрался до берега, сорвал шлем и нагрудник, разрезал кожаные ремни поножей и скинул сандалии.

Обнаженный, если не считать пояса, на котором держался топор, Хай посмотрел на реку. За то время, какое понадобилось Хаю, чтобы раздеться, Тимон оказался вне пределов досягаемости лучников с берега, на полпути к острову.

Хай прыгнул, ударился о воду и поплыл по кровавой реке, гребя длинными мощными руками и вспенивая воду ногами.

На острове Тимон нашел оружие. На земле лежали копья сгоревших.

Когда Хай коснулся дна и пошел на остров, Тимон бросил в него первое копье. Взмахом топора Хай отбил его. Копье попало в голову топора, похожую на большую бабочку, и Хай отбросил его, будто насекомое.

Тимон бросал еще и еще, но Хай преследовал его по каменистой, усеянной телами почве, и топор отбивал все копья – каждое, беспомощно вращаясь, падало на землю.

В отчаянии Тимон подобрал булыжник величиной с голову. Он высоко поднял его обеими руками и, шагнув вперед, бросил. Камень нанес Хаю скользящий удар в плечо и сбил на землю. Хай упал на спину, выронив топор.

Тимон бросился на него, в гневе и ненависти забыв обо всем. Хай приподнялся, устремившись вперед, как копье.

Голова Хая ударила Тимона в грудь около ребер, и из легких Тимона с резким звуком вырвался воздух. Тимон согнулся и опустился на колени, сжимая грудь обеими руками.

Хай нагнулся к нему и ударил по голове, как гладиатор, кулаком под ухо. Тимон без чувств свалился на камни.

– Я не могу убить тебя, Тимон, – долетал сквозь серую пелену и как бы с большого расстояния голос Хая. – Хоть ты и заслуживаешь смерти, как никто до тебя. Ты поднял меч против меня и моего царя – ты заслуживаешь смерти.

Туман перед глазами Тимона рассеялся, и он увидел, что лежит на спине, вытянув руки. Он попробовал шевельнуться и понял, что связан. Кожаные веревки плотно прижимали его к земле. Он повернул голову и увидел, что лежит на северной стороне острова, скрытый от наблюдающих с южного берега реки, и кроме Хая здесь никого нет.

Рядом горел небольшой костер. Хай разжег его от дотлевающих углей, и теперь в нем нагревался широкий наконечник копья с отбитым древком.

– У нас мало времени. Скоро меня станут искать, и тогда я ничего не смогу сделать, – начал объяснять Хай. – Я поклялся своим богам, поэтому не могу наказать тебя так, как ты заслуживаешь. Но у меня есть долг перед моим царем и народом. Я не могу допустить, чтобы ты снова поднял на нас меч. Римляне нашли способ предотвращать подобное, и хотя я ненавижу все связанное с римлянами, мне придется последовать их примеру. – Хай встал и склонился к Тимону. – Я ошибся в тебе. Никто не может приручить дикого леопарда. – В правой руке Хай держал топор. – Ты никогда не был Тимоном, ты всегда оставался Манатасси. Ты так же отличен от меня, как цвет твоей кожи отличается от моей. Между нами нет связи, это была иллюзия, и хотя говорим мы на одном языке, но слышим совершенно разные звуки. Твое назначение – стараться уничтожить все, что мне дорого, все, что создал мой народ. Мое назначение – защищать это не щадя сил и жизни. – Хай помолчал, а когда продолжил, в голосе его звучало искреннее сожаление. – Убить тебя я не могу, но могу сделать так, что ты больше никогда не поднимешь меч.