Птица у твоего окна

Он очнулся, почувствовав острый, удушающий запах гари. Страшная боль раскалывала голову, глаза залепила слипшаяся кровь. Тело ломило. Руки и ноги были крепко связаны.

Сергей корчился, пытаясь освободиться от пут, слабо крикнул, но ответа не было. Комнату застилал едкий дым. Сергей с ужасом наблюдал, как языки пламени постепенно побежали вверх по шторам, затанцевали на полках шкафов, среди съежившихся изуродованных книг.

Он завыл, задергался на крошеве мелкого стекла, зажав руками осколок, пытался перерезать ремни, но напрасно. Из кухни валил черный дым, значит, до ножа добраться было нельзя. Тогда он попытался подкатиться к тумбочке с зеркалом, думая найти ножницы. Осколки битого стекла вонзались в тело, но он не чувствовал боли. Кое-как приподнявшись, он стал валить тумбочку на пол. Дым ел глаза, и он, кашляя, торопил себя. Звонко лопнули лампочки в люстре. Наконец-то он опрокинул тумбочку, почувствовав страшную боль – языки пламени уже играли вокруг него. Он пытался найти что-то острое. Он с трудом нашел миниатюрные ножницы, зажав их пальцами, стал резать ремни, но ничего не выходило! Рядом с ним факелом занялся стул. Бросив ножницы, он подкатился к нему и свалился прямо в обжигающее нутро пламени. Стиснув зубы, воя, подержал руки в огне и вскоре смог разжать их свободно. Быстро освободив ноги, встал, кашляя, шатаясь на онемевших ногах. Пожар медленно разгорался. Дым ел глаза. Сергей чувствовал, что задыхается.

Он бросился к дивану, размахивая руками. Мальвина была там, в дыму и уже не шевелилась. Схватив ножницы, он быстро освободил ее от пут, приподнял. Но куда бежать? Пол прихожей был в огненных цветках – горел коврик, дымилась обувь. Оставив ее у стены, он рванул занавеску, чудом уцелевшую, висевшую перед входом в прихожую, схватил обгоревшее одеяло. Потом бросился в темную ванную, куда еще не дошло пламя. Быстро набрав ведро воды, он половину вылил на себя, а другой половиной окатил девушку. Вновь набрав воды, он намочил полотенце, занавеску и одеяло. Полотенце обмотал себе вокруг рта, закрыв нос, занавеску накинул на Мальвину. Схватив одеяло, пригнувшись как можно ниже к полу, он стал неистово бить им пламя в прихожей. Затем все бросил, подхватив тело девушки, ринулся к двери….

Подъезд уже гудел возбужденными голосами. Он не помнил, как спустился вниз, к подлетевшим красным пожарным машинам, как, почти падая, отдал завернутое в грязную с подпалинами штору тело девушки протянутым рукам, а сам добрел до песочницы и тяжело упал на деревянную скамейку.

Пожарные раскручивали шланг. Вверху, пробившись сквозь лопнувшие стекла, вовсю полыхало пламя, выпуская багрово-черные клубы дыма.

Он тускло смотрел на веселое небо, на мирный песок, чувствуя себя опустошенным. Горели руки, лопнувшие от ожогов, все еще кровоточила голова.

И в тот момент, когда он увидел подбегавших людей в белых халатах, он провалился в бездну.

_____________________________________________________________________________

Часть 2. «И было утро»

Глава 11. Таня. «Чистилище»

Громадное здание взметнулось, разрывая облака, поражая циклопичностью, ослепляя ярким блеском необъятных окон. Здание давило на человека, позволяя ему чувствовать себя песчинкой рядом с исполином, но, одновременно, вызывая у человека какой-то трепет восхищения.

Внутри разбегались таинственные коридоры, чередовались кабинеты, ждущие исследователя.

Все эти чувства испытывала Таня, подходя робкими шагами к зданию. Ноги казались пронзенными сотнями игл и не гнулись, в душе накапливалось волнение плотным, закрывающим горло комком. За серыми стенами шла совсем иная, удивительная жизнь. Здесь учились и работали люди, погруженные в таинственные дебри науки. И такие же, как и она, девушки и парни, входили и выходили из необъятных стеклянных дверей – казались такими особенными, со светлыми, мудрыми, одухотворенными лицами.

Большие пирамидальные тополя скрывали своей листвой часть здания, таили в своей тени объявление о приеме студентов. В который раз, прочтя его, Таня не без волнения, поднялась на крыльцо, и робко толкнув дверь, тихими шагами прошла в полутемный громадный вестибюль. Сначала растерявшись во мраке, она, походив и подождав пока привыкнут глаза, огляделась, рассмотрев внутри вестибюля портреты ученых, чуть далее – белеющий в полумраке бюст основателя государства, у светло – зеленых стен с другой стороны – тихие прилавки университетского киоска книгопродажи. Таня, подойдя неуверенно к еще одной стеклянной, с легким скрипом вращающейся двери, заметила сидевшего вахтера и, стараясь выговаривать как можно четче и выразительнее, хорошо поставленным голосом сказала:

– Здравствуйте. Извините, пожалуйста. Вы не подскажите, где принимают документы?

Вахтер, устало посмотрев на нее, сухо ответил в сторону:

– Вверх по лестнице. Третий этаж.

– Спасибо.