Птица в клетке

Подтекающий кухонный кран служил для нас единственным указанием на ход времени. Одна капля в точности повторяла другую, а вчерашний день можно было незаметно подменить сегодняшним или завтрашним. Но однажды утром произошла крошечная перемена: я без единого слова начал резать хлеб, а Эльза, пожав плечами, решила сварить кофе. Не убрав со стола, я занял ванную, а когда вышел, увидел застеленную кровать. Мы даже улыбнулись друг другу. Поскольку в тот день была моя очередь обихаживать кота, Эльза взяла на себя мою обязанность – уборку в кухне. А пока она была в ванной, я замочил фасоль, зная, что Эльза этого ожидает. Когда она вышла и это увидела, мы улыбнулись друг другу еще раз, то есть в общей сложности дважды до полудня – рекорд.

У кота, заметившего нечто новое, разгорелось природное любопытство. Он вспрыгнул на скамейку для дров и начал, опустив голову, принюхиваться, но подпалил себе усы – вонь была жутчайшая. Тут же примчалась Эльза, стерла черноту – и кошачьи усы зернышками легли ей на ладонь. Меня ждал очередной сюрприз: она не сказала, что в этом виноват я.

За обедом, вместо того чтобы уставиться каждому в свою тарелку и без аппетита поглощать еду, мы содержательно побеседовали. Я сказал, чтобы Эльза не тревожилась: Карлу, как и мне, усы были ни к чему. Это не так, ответила Эльза: кошке усы необходимы, как перш – эквилибристу. Меня это рассмешило, но она продолжила: нам, людям, для сохранения равновесия требуются не ноги, а уши. Я ответил: если это правда, то Карл сейчас ходил бы скособочившись или нарезая круги. Сам не знаю почему, но очень скоро мы уже смеялись до упаду, как дети. При взгляде на Карла, который ожидал угощения, гордо выставив длинные усы с одного бока и короткую щетину, как у стертой зубной щетки, с другого, мы взорвались новым приступом хохота и чуть не задохнулись, когда он неодобрительно покачал головой, повернулся к нам усатым боком и скрылся из виду. Тогда Эльза, по-прежнему хохоча, распахнула окна, и я, вместо того чтобы по привычке захлопнуть все рамы из боязни сквозняков, на сей раз не стал к ним прикасаться.

После обеда мы прилегли вздремнуть – и как будто впервые узнали друг друга. Это было сродни чуду: мы стали такими, как прежде, но из-за долгого отчуждения теперь забыли ненавидеть то, что когда-то любили. Было редкое удовольствие в том, чтобы лелеять новизну в той непринужденности, которая рождается только из длительного союза. Когда я прижал к себе Эльзу, теплый ветер унес прежние обиды и оживил наши души. За окном щебетала птица, и сон увлекал меня к пастельным небесам и нежным мелодиям.

Проснувшись, я не заметил потопа и опомнился лишь тогда, когда свесил ноги в воду, как в подкравшийся океанский прилив. Вода не отхлынула; напротив, она судорожно наступала, отвоевывая сантиметр за сантиметром. Вопреки здравому смыслу Эльза попыталась лечь в пластмассовое корытце, где я обычно хранил свои ремни, носки и прочее. Туда поместились ее торс и голова, тогда как ноги и одна рука торчали наружу, а вторая рука зажимала нос. Разбрызгиватель душа оказался под ней, шланг растрескался и начал фонтанировать тонкими струйками по всей длине. Вода прибывала и переливалась через край, волосы Эльзы колыхались на поверхности туда-сюда; в спальне влага уже ползла вверх по стенам.

– Сейчас соседи прибегут! Вставай! – закричал я, поднимая ее, голую и мокрую, на ноги и подталкивая к стенному шкафу. – Прячься!

Но в ней что-то изменилось: она хранила полную безмятежность. Немного постояла без движения, поискала мои глаза и устремила свой молящий, всеведущий взгляд к реальности. В этот миг я понял, что исправить ничего не смогу.

– Оставь свои фокусы, на них нет времени. Я с этим разберусь. Если услышишь голоса – замри! – внушал я, не желая признавать произошедшую в ней перемену, – мне было не до того.

Я затолкал ее под дребезжащие вешалки и придавил ей зад металлической дверцей.

После этого я выбежал на лестницу и увидел пререкающихся друг с другом соседей – каждый доказывал свою невиновность. Один мужчина, вступившийся за жену, повернулся к другому и заявил:

– Говорю вам, уважаемый, это не мы. Нас всех заливает сверху Бетцлер. Не иначе как надумал утопиться.

– Эй!

Заметив мое присутствие, они смешались.

– Вы собрали воду? – резко спросила фрау Кампен, тыча пальцем в потолок, откуда падали капли размером с морскую гальку.