Птица в клетке. Письма 1872–1883 годов

Эту неделю я работал над рисунками фигур с тачками, – возможно, впоследствии я использую их и для литографий, хотя откуда мне знать, как дальше пойдут дела, – я просто продолжаю рисовать. Как я уже писал, на этой неделе ко мне заходил ван дер Вееле – я как раз работал с моделью, – и мы с ним устроили своего рода художественную выставку работ из «Graphic», разложив листы на тачке, служившей реквизитом модели, которую я рисовал. Особое внимание мы уделили одному листу Бойда Хоутона, о котором я писал Вам раньше: на нем изображен коридор редакции «Graphic» в канун Рождества и натурщики, пришедшие пожелать художникам веселого праздника и, несомненно, получить чаевые. Большинство моделей – калеки: шествие возглавляет человек на костылях, за полу его пальто держится слепой, который несет на плечах кого-то, кто не может ходить, за полу пальто первого слепого держится второй, далее следует раненый с повязкой на голове, а за ним ковыляют остальные. Я спросил ван дер Вееле: «Как вы думаете, берем ли мы ДОСТАТОЧНО моделей?» И ван дер Вееле ответил мне: «Израэльс, зайдя на днях ко мне в мастерскую и увидев мою большую картину с тачками песка, сказал: „Главное – брать больше натурщиков“».

Полагаю, многие, будь у них больше средств, брали бы моделей чаще. Если бы мы только могли регулярно тратить на них каждые 10 стюйверов[158], что у нас остаются!

Было бы чудесно, если бы художники объединились и появилось бы место, где ежедневно собирались бы натурщики, как было когда-то в «Graphic». Как бы то ни было, давайте изо всех сил поддерживать друг в друге энтузиазм и побуждать друг друга к работе. И не в том направлении, которое предпочитают торговцы или рядовые любители искусства, а в том, на котором встречаются сила человеческой природы, честность, постоянство и истина.

На мой взгляд, все это прямо связано с моделями. Похоже, по какому-то роковому стечению обстоятельств все, что создается человеком, работающим в такой манере, называют «неприятным», и, однако, полагаю, этот глубоко укоренившийся предрассудок, который не является плодом моего воображения, может быть побежден художниками заблаговременно, если они объединят свои усилия, начнут поддерживать друг друга и помогать друг другу и время от времени высказывать свое мнение, не предоставляя торговцам монополии на общение с публикой. Правда, я признаю, что высказывания художника о собственной работе не всегда могут быть поняты, но все же, полагаю, на ниве общественного мнения можно посеять семена лучше тех, что сеют торговцы произведениями искусства и им подобные, полагаясь на свой неизменный рецепт успеха – привычные формулы.

Эти мысли сами собой подводят меня к теме выставок. Вы работаете для выставок – дело Ваше, меня же они интересуют очень мало. Раньше я почему-то придавал им больше значения и смотрел на них иначе, чем сейчас, – вероятно, с тех пор мне не раз представлялась возможность заглянуть за кулисы и увидеть кое-что связанное с выставками и т. д. Это не просто равнодушие с моей стороны: полагаю, многие, возможно, заблуждаются, оценивая результаты той или иной выставки. Не хочу далее распространяться на эту тему, лишь добавлю, что, по-моему, объединение художников, основанное на взаимной симпатии и единодушии, теплой дружбе и преданности, может принести больше пользы, чем объединение их работ под одной крышей посредством выставок.

Вот почему когда я вижу картины разных мастеров в одном зале, то не решаюсь заключить, что среди их авторов царят духовное единение, взаимное уважение и готовность к здоровому сотрудничеству. Последнее условие – наличие или отсутствие этих вещей – я считаю настолько весомым, что все остальные, несмотря на их кажущуюся важность, меркнут в сравнении с этим духовным единением, и какими бы ни были важными сами по себе другие обстоятельства, ни одно не заменит этого единения; его отсутствие сравнимо с отсутствием твердой почвы под ногами. Я отнюдь не призываю к отказу от выставок, но желаю переустройства или, вернее, обновления сообщества художников и укрепления сотрудничества между ними: это непременно окажет такое благотворное влияние, что даже выставки начнут приносить пользу. Что касается Вашей картины «Мастера, расписывающие изразцы», то возобновление работы над ней вызвало мой большой интерес – весьма любопытно, что это такое и что из нее получится. Меня интересует все связанное с этой и другими Вашими картинами, мне нравится видеть их и слышать разговоры о них; однако вопрос, будут ли они представлены на той или иной выставке, волнует меня не больше, чем вопрос о том, в какие рамы Вы их поместите. Засим прощаюсь, с нетерпением жду Вашего следующего письма.

Весь Ваш, Винсент

Раппард, обычно я не люблю писать или говорить о технике, хотя у меня время от времени возникает желание обсудить с Вами или с кем-то еще способы воплощения той или иной моей идеи, и я серьезно отношусь к практической стороне подобных дискуссий.