Птица в клетке. Письма 1872–1883 годов

Если все устроится, нужно будет подготовить их к тому, что придется позировать мне так, как я попрошу, ничего не меняя. Ну что же, все должно пройти гладко, и я работаю не настолько медленно, чтобы это доставило им неудобство. Что до меня, то я мечтаю это сделать. Идея упрощать фигуры чрезвычайно захватила меня. Как бы то ни было, ты найдешь похожие вещи среди тех, что я тебе покажу, и сам все увидишь. Если я отправлюсь в Брабант, то уж точно не ради того, чтобы попутешествовать или развеяться: это будет чрезвычайно короткая поездка, во время которой я буду усердно трудиться. Кстати, о выразительности фигур: чем дальше, тем больше я убеждаюсь, что она заключается не в чертах лица, а во внешности в целом. Мало что вызывает у меня такое же отвращение, как большинство лиц, нарисованных в академической манере. Мне гораздо приятнее видеть «Ночь» Микеланджело, «Пьяницу» Домье, «Землекопов» Милле, его же большую гравюру на дереве «Пастушка» или старую лошадь на картине Мауве и т. д.

363 (301). Тео Ван Гогу. Гаага, воскресенье, 22 июля 1883

Дорогой Тео,

благодарю тебя за письмо и то, что к нему прилагалось. Тем не менее я не могу побороть печаль, которую вызвали во мне твои слова: «Я не хочу давать тебе ложных надежд на будущее». Если ты говоришь о финансовой стороне дела, я не стану огорчаться, но если ты имеешь в виду мою работу, то не знаю, чем я это заслужил. Тем более сейчас я могу тебе выслать обещанные ранее фотографии моих последних рисунков, которые я все не мог забрать, потому что был на мели.

Я не понимаю, что означают для тебя эти слова, да и как мне понять, ведь твое письмо так коротко, – но оно нанесло мне неожиданный укол в сердце.

Мне бы хотелось знать, как так вышло? Тебе показалось, что я не делаю успехов?

Что касается финансовых вопросов, то, если помнишь, много месяцев тому назад ты предупредил меня, что грядут сложные времена, и я ответил: «Хорошо, это отличный повод для нас обоих приложить как можно больше усилий: ты будешь присылать мне такую сумму, без которой я никак не могу обойтись, а я постараюсь преуспеть настолько, чтобы мы смогли предложить мои работы в качестве иллюстраций». С тех пор я начал рисовать всевозможные крупные композиции с более выраженным сюжетом, чем в этюдах с отдельными фигурами.

И сейчас я готов отправить свои первые фотографии, чтобы ты мог при случае кому-нибудь показать их, но это совпало с твоим заявлением: «Я не хочу давать тебе ложных надежд на будущее». В чем именно???

Я несколько обеспокоен этим, будь добр, ответь мне поскорее. Итак, фотографии: как ты видишь, это «Сеятель», «Уборка картофеля», «Резчики торфа». Но у меня есть и другие рисунки: «Песчаный карьер», «Сжигание сорняков», «Свалка», «Уборка картофеля» с одной-единственной фигурой, «Погрузка угля»; на этой неделе я работал в Схевенингене над «Починкой сетей» (с изображением жен рыбаков из Схевенингена). А также над двумя большими композициями с рабочими в дюнах (одну я показал Терстеху), которые я очень хотел бы довести до конца, хотя для этого потребуется немало усилий.

Длинные ряды землекопов – бедняки, привлеченные к работе городскими властями, – перед участком земли в дюнах, который нужно перекопать. Но нарисовать это чрезвычайно сложно.

Ты поймешь мой замысел, если посмотришь на «Резчиков торфа». Я бы не впадал в такое уныние, брат, если бы ты не написал то, что меня очень обеспокоило. Ты пишешь: «Давай надеяться на лучшее будущее».

Видишь ли, по-моему, нам надо обратить свое внимание вот на что: нужно не просто питать надежду на лучшее будущее, а делать что-нибудь в настоящем.

Мои действия настолько зависят от твоих, что, если ты урежешь посылаемые мне средства, я не смогу продолжать работать, и мое положение станет отчаянным.

Именно потому, что я ощущал в себе надежду на лучшее будущее, я продолжал вкладывать всю свою душу в работу В НАСТОЯЩЕМ, хотя мне приходилось постоянно, из недели в неделю, урезать расходы на пропитание и одежду, ведь я верил, что грядущее принесет заслуженную награду за труды. Передо мной стояла задача: отправиться в Схевенинген для занятий живописью. Я думал: «Ну давай же, поднажми», но теперь жалею, что затеял это дело, старина, ибо оно потребует новых расходов, а денег у меня нет. В прошедшие недели – многие и многие недели и месяцы – мои расходы с каждым разом немного увеличивались, и это не позволяло мне держаться на плаву, хотя я без роздыха трудился, был осторожен и экономил. Поэтому, когда ты присылаешь мне деньги, мне не просто нужно растянуть их на треть месяца, но и тотчас же оплатить долги, так что с первого же дня из десяти со средствами становится очень туго. Кроме того, Христина все еще кормит грудью, а ребенок полон сил и растет, но у нее часто пропадает молоко.

Порой на меня накатывает слабость из-за пустого желудка, когда я бываю в дюнах или где-нибудь еще.