Птица в клетке. Повесть из цикла Эклипсис (Затмение)

Вообще, и так называемый «яд» был не опасен. Безвредный краситель для изучения кровеносной системы человека. Но зрелище эффектное, что и говорить. Теперь, когда появилась надежда вернуться домой, он вовсе не стремился умереть. Но репутация сыграла ему на руку. Александра поверила, что он предпочтет смерть рабству. Впрочем, рабство все еще было в меню, и если его план не сработает…

— Даже если опасно! Под таким взглядом прекрасного юноши аррианка никак не могла спасовать. Вот уж травить меня было бы с твоей стороны ужасающе глупо!

Эрменгарда мягко, но настойчиво попыталась отобрать у нее бутыль. Это было ошибкой, только укрепившей Александру в ее намерении. Она стряхнула руку подруги, налила вина и выпила залпом.

— Что может быть лучше «Золотой печати» из Тирза? Только поцелуй чародея Руатты! объявила Александра, ловя его подбородок жесткими пальцами. И он позволил себя поцеловать.

Мир исчез. И появился снова. «Цепи прошлого», основанные на природной магии растений, не подвели даже на святой земле. Он выпил первым, и воспоминания были его. Воспоминания об Ашурран, которую он так любил, что позволил себя покинуть. Которая любила славу больше, чем своего зеленоглазого чародея.

— Вот мой прощальный подарок, прошептал он на ухо Александре, сжимающей его в объятиях. Забудешь ты свою любовь ко мне, и не оглянешься назад, и не испытаешь печали, вспоминая.

Взгляд ее пару мгновений был напряженным, непонимающим, и он успел испугаться, что ложные воспоминания не прижились. Она ведь знала про Ашурран если не все, то многое. Да что там, она могла ее саму знать ребенком. Пятнадцать лет назад Ашурран было десять или вроде того. И он знал про Ашурран все: ее имя, происхождение, предков, судьбу в Ланкмаре. Удастся ли Александре надеть доспехи, выкованные не для нее?

Она вдруг рассмеялась довольно и спрятала голову у него на груди.

— Ничто мне так не мило, как меч и копье, стяг и седло, война и охота. Даже ты, надменный чародей Руатта, не удержишь меня на пути к рубиновой тиаре Ланкмара.

Руатта перевел дух и мысленно возблагодарил Единого бога и всех Младших богов, которых успел припомнить, начиная с самой Ашурран. Только теперь он в полной мере осознал, как ненадежен был его план, как много включал в себя всяческих «вдруг» и «если».

— Я покину этот мир и тем самым открою тебе путь, возлюбленная моя, произнес он гладко, не запнувшись на слове «возлюбленная». «Бесстыжие мои глаза», сказал он себе, вспомнив Кинтаро, и едва удержался от усмешки. Лживый, коварный чародей. Заткнул за пояс собственного сына, уже в двенадцать лет умевшего убийственно строить глазки. Через плечо королевы он заметил округлившиеся глаза ее невозмутимой возницы. Точнее, один глаз. И то верно, не каждый день услышишь такое от всесильного чародея.

— Я бы предпочла, чтобы ты мне помог, сощурилась Александра.

— Тогда люди скажут, что Ланкмар пал под рукой чародея Руатты, а не под твоим мечом.

— Похоже, нам с тобой тесно в одном мире.

— Не поспоришь.

Руатта всегда подозревал, что для нее Иршаван был таким же чужим миром, как для него. Что-то было в ней такое, не из Иршавана, и незнакомые словечки, которые она употребляла, и то, как она говорила «этот мир» или «другой мир». Может быть, завоевав Иршаван, она тоже покинет его и двинется дальше.

— Но хотя бы планы ты не откажешься со мной обсудить? сказала она, обвивая рукой его тонкую талию, и, не дожидаясь ответа, приказала раскинуть шатер.

Руатта вздохнул, морально готовясь к торговле собственным телом. Желание Александры так просто не перебьешь, пусть даже теперь она якобы помнит чародея Руатту во всех видах и позах. И реноме свое перед сподвижницами следует поддержать. А он, признаться, был порядком измотан трехдневным марафоном с восхитительным степным жеребцом. Не то чтобы Александра была ему отвратительна, вовсе нет. Определенное очарование в ней было. Но Руатта предпочитал сам вожделеть, а не просто быть «не против».

Опять-таки слава всем Младшим богам, интереса к его телу Александра не проявила. Точнее, дело было так: она кинула его на лежанку, хватая за разные места, и заставила издать пару характерных вскриков, прекрасно слышных снаружи. Аррианки засвистели и заулюлюкали, как у них принято воодушевлять повелительницу во время постельных забав. Говорили, что Александра, бывает, и шатер не ставит. Трахает мальчиков прямо на колеснице. Но в этот раз она скинула твою тунику, полуголая выскочила из шатра и разогнала болельщиц пинками.

— Охерели совсем! орала она по-арриански. У него из-за вас не встанет, а с магией тут жопа! Пятьдесят шагов отсчитали, быстро! Ближе не подходить!

Вернулась довольная и сказала вполголоса:

— Теперь можно и поговорить, никто не услышит.

Руатта скосил глаза на ее голую грудь и мимолетно пожалел о принятом пятнадцать лет назад решении. Было б в ней побольше мягкости, нежности, готовности подождать поцелуя, а не срывать его силой!