Птица в клетке (СИ)

Двери лазарета мягко ушли в стену, и в комнату вошёл мужчина в белом халате. Молодой, едва ли старше меня, с шапкой густых тёмных волос и короткой бородкой, которая могла бы придавать ему немного солидности, если бы выражение детского любопытства и растерянности на лице. Но страха или недоверия не было, хотя этот незнакомец явно знал, кто я такая. Видимо, лекарства как-то повлияли на мои способности эспера, потом что на несколько мгновений я увидела себя глазами вошедшего. Истощённая болезнью, но всё же на удивление красивая и трогательная девушка с огромными тёмными глазами на бледном лице. Дикий зверёк, пойманный в силки, и ждущий, когда за ним придёт охотник. Гентеро.

- Кто такой гентеро?

Я не хотела демонстрировать свой дар, но слабость снизила мой контроль. Впрочем, этот удивительный человек совсем не обиделся на то, что я залезла ему в голову. Он поправил одеяло на моих ногах, а затем уселся рядом, с интересом меня изучая.

- Гентеро - это животное с Лонги, сейчас, к сожалению, находящееся на грани вымирания. И всё из-за слишком красивой шкурки. Значит, вы так легко можете читать чужие мысли?

- Простите, - смутилась я. - Я не собиралась. Просто вы очень громко думаете. И к тому же столь ясно. Редко удаётся так чётко схватить чужие мысли и образы.

Мужчина рассмеялся.

- Тогда мне стоит быть осторожнее рядом с тобой. А то будет неловко, если столь милая девушка узнает все те глупости, что творятся меня на уме.

- Меня сложно удивить, знаете ли. Но не беспокойтесь, как только я немного приду в себя, мне удастся экранироваться.

- Беспокоишься обо мне? - немного удивился мой собеседник.

- Скорее, о себе. Не так уж приятно быть в курсе того, что обо мне думают другие.

- Охотно верю, - сочувственно покивал лонгиец. Его национальность было легко определить по мягкости и певучести речи. Как у Карима или Дейго. А вот Юрий говорил гораздо жёстче, и более экспрессивно, чем лонгийцы. Интересно, какой язык ему был родным?

- Я хочу пить, - жалостно произнесла я. Горло пекло, отчего собственный голос неприятно царапал ухо.

Протянув мне кружку, лонгиец позволил мне смочить губы.

- Есть тебе пока рано, - мягко сказал он. - Меня зовут Сафар Дали, но все на корабле зовут меня просто доком. Ты сильно всех перепугала, Эрика, а меня больше всех. Когда тебя принесли на Грифон, я думал, что ты уже не выкарабкаешься. Удивительно, что мой план с комой сработал. Скажи, почему ты не предупредила тех, кто снимал с тебя ошейник, что он начинён ядом? Хотела умереть?

Теперь лонгиец злился на меня, и я против своей воли почувствовала себя виноватой.

- Мне закрыли рот, - растерянно ответил я. - А так бы я их предупредила. Честно-честно.

То, что в мой ошейник встроена ловушка, срабатывающая при удалении от поместья или при попытке снять следящий ошейник, я знала всегда. Хозяин не делал секрета из того, что он скорее бы обрёк меня на мучительную смерть от яда, чем позволил бы мне попасть в чужие руки с его тайнами.

- Ты что, умеешь подчинять голосом?

Я помотала головой.

- Видимо, решили перестраховаться, - Сафар недоумённо      почесал кончик длинного, немного кривого носа. - Послушай, я могу тебя развязать, если ты обещаешь вести себя хорошо. Договорились?

Заверив, что буду вести себя паинькой, я наконец получила ограниченную, но всё же свободу. Впрочем, док сказал, что ходить я смогу только через несколько дней. Яд не самым благотворным способом сказался на мои мышцы.

- Того, кто выбрал именно этот токсин, следовало бы им самим накачать, - сердито сказал доктор, помогая мне усесться. Сидеть я тоже могла с большим трудом. И чего они меня тогда вообще привязывали... - Если бы не хорошее оборудование на Грифоне, ты вполне могла бы остаться инвалидом на всю жизнь. Или стать пускающей слюну идиоткой. Кстати, у тебя нет провалов в памяти?

- Нет. Но мои эмпатические способности чрезвычайно обострились после пробуждения. Я... не всегда понимаю, где мои мысли и чувства, а где ваши, - призналась я. Видимо, моя симпатия к этому лонгийцу тоже была последствием этой жуткой путаницы чувств. А может быть, он действительно был неплохим человеком. Впрочем, среди врачей действительно редко попадаются по настоящему плохие люди.

- Да? - искренне изумился Дали. - Хм, необычные последствия. Скажи, как на тебя действуют седативные препараты?

- Эльбазол и Теорофон, - отрапортовала я. - Две ампулы первого или одна ампула второго. Притупляет эмпатический дар и позволяет снизить гиперсензитивность.

Интересно, сколь часто её кормили таблетками? Судя по всему, ей часто приходилось находиться в роли пациентки.

- Не так уж часто, - ответила я на мысль доктора. - Но побочные эффекты от моих способностей нередко нуждаются в медикаментозной коррекции.

- Да, мне приходилось читать об этом, - тихо ответил Дали. - Эпилепсия, депрессии, головные боли и даже галлюцинации. Всё это почти всегда встречается у эсперов. Нам не далось добыть твою медицинскую карту. Скажи, есть ли у тебя какие-то расстройства или... другие особенности?