Птица высокого полета

Чем ближе машина подъезжала к участку, тем большее волнение испытывала Вера. Так бывает, когда после долгого отсутствия человек возвращается в родные места, словно в детство. Когда до дома оставалось не более пятидесяти метров, и он должен был вот-вот показаться из-за зеленой стены высоких кустов сирени, Вера остановила машину и, оставив друзей, отправилась на разведку. На самом деле она не могла больше ехать, хотелось бежать, мчаться со всех ног, чтобы скорее очутиться в дорогом сердцу месте. Очень хотелось прийти сюда одной.

Ей всегда казалось, что бабушка понимает ее лучше, чем кто-то другой, она могла рассказать ей все свои детские тайны, не боясь непонимания или насмешек. В детстве Веру считали гадким утенком из-за худобы, высокого роста и нескладной фигуры. Бабушка говорила, что внучка красавица, и она верила ее словам. Иногда они вместе пили чай в комнате при свете старой лампы, и бабушка рассказывала о своей жизни.

За несколько дней до начала войны Ольга, так звали бабушку, отправилась в деревню к родителям. С двумя маленькими детьми ждала, когда ее муж, молодой офицер, приедет в отпуск. Но началась война, и мужа откомандировали в Ленинград отбивать непрекращающиеся атаки фашистов. Ольга получила от него лишь три письма, которые бережно хранила всю оставшуюся жизнь. Как и где погиб ее любимый, так и не узнала. В похоронке значилось, что пропал без вести. Война изменила ее жизнь, превратив молодую веселую красавицу в суровую молчаливую женщину. Она осталась в деревне, считая, что так будет проще прокормить детей. Трудилась в поле и на колхозной ферме, не боясь тяжелой работы, продолжая ждать и любить. Многие считали ее слишком замкнутой и высокомерной, но разве понять им было, сколько боли носила в своем сердце неприступная красавица.

Вера помнила, как иногда вечерами бабушка открывала старую шкатулку и доставала желтые треугольники дорогих ей писем. Смотрела на них, раскладывала, нежно разглаживая ладонью каждый сгиб, и начинала читать. Вера знала наизусть каждое слово, но слушала вновь и вновь, не смея пошевелиться. Это была только их с бабушкой тайна.

Когда Вера стала старше, любила секретничать с бабушкой о своих сердечных делах. Бабушка подходила к обсуждению таких вопросов очень серьезно. Доставала из комода старенькую колоду карт и гадала Вере на то, что ждет ее в будущем. Чтобы не выходило, умела сказать печальную новость так, что от нее не было грустно, даже наоборот. Одно повторяла бабушка, раскладывая карты для Веры, что выйдет она за военного. Так и случилось. После окончания школы ненадолго вышла замуж и муж ее, действительно, был военный. После развала Советского Союза развалилась и его воинская часть и отправился он на вольные хлеба. Впрочем, это уже совсем другая история…

Нахлынули воспоминания. Вера стояла, прислонившись спиной к забору, не в силах открыть калитку. Она еле сдерживалась, чтобы не заплакать. Много раз мысленно просила прощения за то, что не была рядом чаще, не поддержала, не помогла… Бабушка умерла от тяжелой болезни, которая, оказывается, мучила ее долгое время. Она ушла тихо, никого не напрягая и ни о чем не прося, как и жила.

Постояв еще немного, Вера вернулась к машине.

* * *

В доме пахло сыростью, но он все равно был уютным и не выглядел заброшенным. Казалось, хозяйка вышла ненадолго и скоро вернется. Чтобы не поддаваться нахлынувшей грусти, Вера принялась наводить порядок.

Стоя в дверном проеме, чтобы иметь возможность созерцать весь дом, она произнесла:

— Теперь здесь можно очень неплохо жить.

Людмила наводила порядок на кухне, а Сивцов занимался печкой, которую обязательно нужно было протопить, чтобы избавиться от запаха сырости.

Дом прогрелся быстро. Был он небольшим: всего одна комната, разделенная шкафом на гостиную и спальню. Русская печь с лежанкой. Когда печка топилась, тепло распространялось по всему дому. Дрова уютно потрескивали, наполняя его чудесным запахом.

Вера поставила вариться гречневую кашу в чугунке, добавив говяжью тушенку. Когда обед был готов, достала чугунок и сняла крышку — аромат, исходивший оттуда, заполнил весь дом. Каша была съедена моментально, словно это была не простая каша с тушенкой, а диковинный заморский деликатес.

Владимир Сергеевич, облизав ложку, потребовал, чтобы Вера немедленно написала рецепт, сообщив, что теперь намерен питаться только такой кашей. Его удивлению не было предела, когда узнал, что каши бывают не только гречневыми, но пшенными, перловыми и рисовыми. Что они могут быть не менее вкусными, чем сегодняшняя. Вера написала несколько подробных рецептов и вручила Сивцову. Сестры засобирались домой — предстояла длинная дорога.