Птицы

Мистер Кэттли вскочил, словно внезапно обнаружил канцелярскую кнопку на своем сиденье.

— Моя станция, — сказал он и подмигнул. — Приятно было поболтать. До встречи, коротышка.

Мистер Кэттли развернулся и размашистым шагом пошагал к передней площадке, скорее, оскорбительно, чем почтительно, кивнул кондуктору, после чего соскочил с подножки в снег.

Финч очень понадеялся, что упомянутой встречи никогда в его жизни не случится.

* * *

Прорезая снег, трамвай громыхал по мосту Шелли. Под ним располагался сам Шелли, небольшой район, выстроенный на холмах. В нескольких футах от ограждения моста располагались покатые черепичные крыши, окутанные каминным дымом, который выползал из кирпичных дымоходов. На шпилях неспешно крутились чаши анемометров. В чердачном окне одного из домов прыгала собака. Она лаяла вслед трамваю, будто провожая его гневными ругательствами.

В иное время Финч, вероятно, как-нибудь отреагировал бы — может, даже показал бы этой псине язык, но сейчас он ее даже не заметил, глубоко уйдя в свои мысли. Он думал о словах мистера Кэттли. Думал про обман, про школу, про приют, про дедушку и про родителей…

Финч так задумался, что сперва даже не заметил, как трамвай преодолел мост Шелли и оказался в Горри, среди тесных квартальчиков и неказистых домишек.

Рупоры-вещатели ожили. Из них посыпался треск и потекло шипение. Пассажиры оторвались от газет и недоуменно задрали головы — трамвай еще не добрался до станции, значит, это было не объявление о прибытии.

Скрипучий голос заговорил: «Внимание, пассажиры! Метеорологическая станция из Бруберри передает, что ожидается очередная снежная буря. Предупреждение! Предупреждение! Через шесть дней! Ожидается снежная буря! Будьте готовы и следуйте установленным инструкциям!»

Финч вздохнул. Он посмотрел на прочих пассажиров. Все без исключения выглядели раздосадованными и мрачными. Ну еще бы: все дела отменять из-за бури!

— Лишний повод Горбисту или Уолшшам набить карманы, — сердито сказал кто-то из пассажиров.

— Да-да… — ответили ему.

Что ж, вот, кто сейчас, должно быть, ждал снежную бурю с нетерпением, так это упомянутые личности, которых буря должна была лишь обогатить. Господин Горбист и семейство Уолшшей владели компаниями по добыче и переработке снега. Самые важные люди в городе, они летали на своих собственных частных дирижаблях, ходили в дорогие рестораны, и о них часто писали в газетах.

В классе Финча училась Уиллаби Уолшш, одна из самых нелюбимых то ли племянниц, то ли внучек старого господина Уолшша, сосланная в школу «Фьорити» за какую-то провинность и вынужденная учиться вместе с такими, как Финч. В классе все презирали Уиллаби за богатство ее семьи, а еще потому что она была толстухой. Миссис Оул и другие учителя иногда говорили, что она так и умрет толстой и никем не любимой. Одноклассников Финча это весьма забавляло.

Трамвай подошел к очередной станции. А за ней вскоре и к следующей, а Финч все думал о снежной буре. Дедушка всегда пек имбирное печенье во время бури и пытался не подавать виду, но от Финча не могло укрыться, что он в эти дни становится печальным и рассеянным. Впрочем, не он один…

Снежные бури, накрывающие город своим колючим пуховым одеялом, длились по несколько дней. В такое время жизнь повсеместно останавливалась, все дома запирались. Город оказывался во власти ужасной метели — находиться в такое время на улице было верной смертью.

Сказать по правде, жители города боялись не только снега, но еще тех, кто якобы с ним приходил. Злые языки поговаривали о тварях, выжидающих в метелях и питающихся людьми, но никто никогда этих тварей не видел. Самые ярые выдумщики заверяли, будто слышали смех в ветре и видели жутких уродливых существ, ползающих по стенам домов и скребущих в штормовые ставни когтями. И хоть мало, кто верил этим россказням, в каждую бурю неизменно кто-то пропадал — не успевал добраться домой, терялся, замерзал насмерть и исчезал. Об этих несчастных потом писали на передовице газет всю неделю после того, как все заканчивалось.

Город пережидал ненастье, ветер постепенно стихал, и метель умирала — снегопад на короткое время почти прекращался. Тогда открывались люки и решетки канализационных сборников, и снег уходил под землю, где располагались гремпины — цеха по переработке. Автоматоны-уборщики выезжали на улицы и расчищали тротуары и мостовые, освобождали дома и их жителей из снежного плена. Постепенно жизнь снова возвращалась в норму. До следующего подобного предупреждения о приближающейся снежной напасти.