Птицы

Это место было вотчиной Хозяина, его логовом: у затянутого тяжелыми шторами круглого окна стоял черный письменный стол из дерева вранн, перед ним, словно в театре, были расставлены несколько стульев с высокими резными спинками. Вдоль стен темнели шкафы, поднимающиеся под своды и заставленные стеклянными книгами, в которых хранились черные перья приспешников Гелленкопфа – каждого, кто поклялся на крови следовать за ним, убивать и умирать по первому зову. Большинство из обладателей этих перьев сейчас либо томились в Креххен-гроу, либо были убиты, но многие надели личины почтенных джентльменов и дам, обвели вокруг пальца суд не-птиц Риверриронн и жили своими жизнями, пока даже не догадываясь, что скоро их всех снова призовут.

В центре кабинета стояла сложная механическая конструкция: вороненые ободья раз за разом проворачивались вокруг истекающей черной слизью сферы. Качались маятники, и в мерном, мертвенном порядке вращались шестерни.

Буквально во всем здесь ощущалось присутствие Хозяина: в перьевом ковре под ногами, в громадном зеркале, больше похожем на дверь, в висящих под сводами астрономических механизмах, которыми Хозяин управлял по мановению одного лишь пальца и назначения которых никто, кроме него, понять не мог.

Корнелиус Фергин сидел за столом, на котором были разложены планы и схемы, стопки карточек с именами и оружие.

«Такая кроха, – думал он, не сводя взгляда с пилюли, лежавшей у него на ладони, – и способна изменить целую жизнь…»

Нечто назойливое поблизости заставило его дернуться.

– Хватит! – велел Птицелов. – Ты не приблизишь исполнение плана, если будешь постоянно щелкать крышкой…

Гораций Горр, сидевший на одном из стульев напротив стола, в очередной раз захлопнул крышку жилетных часов и нехотя спрятал их в карман.

Гораций… старый друг Гораций, с которым они так много пережили…

Гораций лжет, когда говорит, что верит ему, как раньше. Он опасается, что замещенная жизнь возьмет свое и старик из квартиры № 12 одержит верх над Птицеловом. О, он напрасно переживает…

И все же Корнелиус был обижен на Горация. Тот ждал целых полгода, прежде чем его пробудить. Он говорит, что этого требовало пророчество, или, по-простому, план Одноглазого, и… он прав.

Тем не менее Гораций едва все не испортил. Он похитил новообращенного уродца Рри и взялся лично его допытывать, не зная всех тонкостей сложного искусства допроса. Он работал грубо и неаккуратно, в то время как свежевание и дознание – это не одно и то же. Недаром уродец сошел с ума.

И все же Гораций выяснил то, что было нужно Одноглазому, – он отыскал ключ. Ключ к Кларе Шпигельрабераух. Рри выдал все о восьмом этаже, о двери, которая на него ведет, но главное… он сообщил о тех, кто, как сказал Одноглазый, стал изначальным узлом, от которого потянулась нить пророчества. Карран и Коллн, влюбленные не-птицы, которых Одноглазому не составило труда обвести вокруг пальца. Старый интриган съел не одну собаку на подобных планах…

Корнелиус Фергин хорошо его знал – знал, что им движет. После поражения Гелленкопфа этому изворотливому лису удалось убедить всех, что он не имел отношения к его злодеяниям. Горан Корвиус продолжал предоставлять пророчества, воплотил несколько для весьма важных персон из не-птичьего суда, расстарался и вошел в доверие к канцлеру. Разумеется, он не оставил своих старых планов, но без Хозяина начал действовать осторожнее. Одноглазый продолжал строить козни, стравливая одних с другими, укреплял свое влияние и избавлялся от тех, кто стоял у него на пути, при помощи своих старых… «коллег», которые после краха Гелленкопфа нашли занятие по душе: он регулярно предоставлял Птицелову с Портным имя жертвы и ее адрес – прятал карточку в билетном ящике на станции флеппинов, а они, в свою очередь, проворачивали остальное. Это было взаимовыгодное сотрудничество…

А потом Хозяин вернулся. И его верный советник, его ручная собачонка, не замедлил снова одеться в его тень, как в пальто, нашептывая, суля триумф и месть, плетя новые нити. Масштабный план постепенно сплетался: возврат Черного сердца, избавление от Шпигельрабераух, обезглавливание не-птичьего общества…

И все же даже Птицелов не мог распознать, что во всем этом делается ради Хозяина, а что Одноглазый вплел в план ради себя и собственной мести…

– Одноглазый давно должен был появиться, – сказал Гораций. – От него нет вестей с момента, как он вышел от канцлера.

– Одноглазый мертв, – бросил Корнелиус Фергин.

– Что?! – потрясенно выдохнул Гораций. – С чего ты взял?!

– Одноглазый взял на себя ключевую часть плана, и что-то пошло не так. Старый кукловод просто обожал лично дергать своих марионеток за ниточки. Я предупреждал, что его затея с тем, чтобы убить Клару чужими руками и подставить канцлера, слишком сложна. А учитывая, что Дрей все испоганил с приманкой…

– Шпигельрабераух не клюнула?