Птицы

– Шоу окончено! – громко сказал управляющий, и кабаре вернулось к своей привычной жизни. Прерванные разговоры возобновились, темные делишки снова стали проворачиваться, а кого-то наконец додушили. Карты вернулись в руки, кости стукнулись о поверхность стола. Кто-то потребовал джина, а кто-то что-то начал громко вещать о лошади в цилиндре, которая якобы взяла и расселась за его столиком, притом что за столиком он был один. По проходам снова начали бродить девушки – разносчицы сигар с коробками. Вингало так и не проснулся.

Боргало встряхнул Финча и Арабеллу так сильно, что у них все поплыло перед глазами, а затем потащил детей к своему закутку у дверей. Дети дергались и кусались, пытаясь освободиться, но силы были неравны.

– Мерзкие коротышки, – шипел громила. – Я вырву все ваши зубы и отрежу вам носы! Будете знать, как быть такими мерзкими коротышками! Да я с вас кожу сниму и натяну ее на барабан!

Воплотить свои угрозы Боргало, впрочем, не удалось. Рядом вдруг появилась высокая и тонкая женская фигура в алом бархатном платье и длинных перчатках; на белоснежных волосах мадам была закреплена шляпка с вуалеткой.

– Боргало, милый, – сказала женщина негромко, но громила замер и недобро покосился на нее. – Они пришли ко мне. Все хорошо.

– Но, мадам…

– Я сказала, все хорошо, – железным голосом проговорила Фанни Розентодд. – Отпусти их. Не-мед-лен-но!

Переживший столько унижений громила не желал так просто исполнять это требование. Он приподнял уголок губы, будто заправский бульдог, и принялся рычать.

Мадам сверкнула глазами.

– Не стоит, милый Боргало, – сказала она, не снимая с губ ледяной улыбки. – Ты знаешь, на что я способна.

Громила и правда знал. И, нехотя разжав пальцы, отпустил детей.

– Благодарю, милый Боргало, – сказала мадам Розентодд. – Я сама ими займусь.

Бросая злые взгляды на детей и шепча проклятия в адрес мадам, Боргало развернулся и поплелся к своему стульчику у дверей кабаре, где принялся собирать с пола разбросанные карты.

– А вы двое, – Фанни строго поглядела на детей, – живо за мной!

Красный трофф, отполированный так, что в нем отражались дома, газетные киоски и прочие троффы, небыстро, но уверенно катил по заметаемым снегом улицам города. Он преодолел Гротвей, проехал холмовой Шелли, пересек сонный Докери. И двинулся дальше, к центральным районам.

За штурвалом сидела великолепная во всех смыслах мадам Фанни Розентодд в больших штурманских очках и модной клетчатой кепке. Под восхищенные взгляды двух детей, устроившихся на заднем сиденье, она ловко и умело управляла экипажем – толкала рычаги справа и слева, время от времени тянула цепочку тяги, сжимала клаксон и даже язвительно и остроумно переругивалась с кем-то в других троффах.

До сего момента Финч даже не представлял, что женщина может управлять экипажем. Он считал, что они просто не способны на это – так кто-то говорил, он уже и не помнил, кто именно. Но, глядя на беззаботную Фанни, ловко и задорно проводившую трофф сквозь заторы в такие щели между прочими экипажами, где и мышь бы не проскользнула, он подумал, что она даст фору многим мужчинам.

Фанни собиралась отвезти их домой лично, чтобы они не встряли в новые неприятности, но сперва ей нужно было кое-куда заехать. Именно туда они как раз и направлялись. Детям очень повезло, что мадам Розентодд вызволила их из лап Боргало, поскольку перед этим уже почти покинула «Пересмешник» и вернулась за забытой в гримуборной пудреницей. Страшно подумать, что случилось бы, если бы кавардак в кабаре произошел на пять минут позже.

«Хозяин привез Боргало и его брата Вингало откуда-то из жарких стран, – сказала она, когда они только сели в экипаж. – Там они были самыми жестокими и опасными головорезами. Занимались тем, что предоставляли резчикам по кости сырье для их работы. И не всегда в ход шли зубы и кости одних лишь животных, если вы понимаете, о чем я…»

Финч глядел в окно. Город готовился к буре. На улицах появилось множество громыхающих фургонов, развозивших по домам уголь, масло и цилиндры химрастопки для печей, фонарей и ламп.

Он повернулся к Арабелле, чтобы что-то ей показать, но, увидев, что та сидит, угрюмо обняв себя руками, и хмурит брови, забыл, о чем хотел сказать.

– Ты что? – спросил он.

Она поглядела на него сурово, как учительница.

– Злодеи знают о тебе, – сказала Арабелла. – Знают, что ты пытаешься влезть в их дела. Птицелов сказал дяде Сергиусу, что с тобой разберутся.

– А, – беспечно ответил Финч. – Думаю, это они про убийцу. Ну так я и без того все о нем знаю.

– Что?! – поразилась Фанни. – Что еще за убийца?!

Финч махнул рукой.

– Да всего лишь неуловимый охотник, который умеет ходить по стенам, летать и исчезать в снегу. Ничего особенного!

– Утром ты другое говорил, – напомнила Арабелла. – И чуть не выстрелил в меня через дверь.

– Что?! – снова поразилась Фанни. – Финч, я, признаться, тебя недооценила! Откуда у тебя оружие?

И прежде чем он успел ответить, Арабелла раздраженно сказала:

– Старый сбрендивший сосед ему дал. И у него всего лишь один патрон.