Птицы

Он до сих пор не верил, что мадам Клара, с которой он до этого не перебросился и парой слов, не просто заговорила с ним, а взяла с собой на прогулку. Не стоило забывать и об остальном…

Почему эта женщина не потребовала наказать его за проникновение на седьмой этаж? Почему не пожаловалась консьержке? Она говорила, что ей пригодится его помощь, но в чем он мог ей помочь? Это все было очень подозрительно, ведь она явно даже не знала, как его зовут!

Финч решил это исправить.

– Меня зовут Финч, – сказал он. – Я из двенадцатой квартиры.

– Мое имя Клара Шпигельрабераух, – ответила мадам Клара. – Я – из двадцать первой.

– Очень рад знакомству, мадам Шпи… Шпиги… мадам Клара.

– Я также рада знакомству, – ответила спутница.

Дойдя до конца улицы Трум, они вошли в улицу-трубу, проложенную внутри дома. Шаги и скрип коляски расходились по ней гулом. Одинокий фонарь, висящий под сводами, освещал покатые кирпичные стены, закрытые на ночь двери и ставни лавок и проложенные над мостовой трубы. Впереди виднелся проем – за ним сплошным занавесом шел снег.

Финч поежился: там располагалось то, что дедушка называл «старым недобрым Горри». Мальчику запрещалось туда ходить: старый недобрый Горри был битком набит мрачными личностями с дурными намерениями, которые, стоит только зазеваться, поймают тебя в свои сети – и поминай как звали. Отчего-то Финч представлял, что все тамошние типы ходят повсюду с сачками, которыми ловят зевающих детей. Вряд ли так было на самом деле, но все же от одной мысли, что они сейчас туда направляются, Финча пробрало. И это не укрылось от его спутницы.

– Со мной тебе нечего бояться, Финч из двенадцатой квартиры, – сказала мадам Клара.

– Я не боюсь, – ответил мальчик и смущенно добавил: – Может, у вас есть ножницы?

– Что? Ножницы?

– Чтобы разрезать сачок, если меня кто-то поймает.

Мадам Клара фыркнула.

– В моем присутствии никто никого не ловит сачками, потому что это – проявление дурного тона и плохих манер.

Финч с облегчением вздохнул. Он понял, что мадам Клара пошутила, и все же страх и правда ушел.

– Дедушка говорит, что этому городу не хватает манер.

– Он прав.

– Дедушка вас очень уважает.

– Это взаимно. Мистер Фергин – настоящий джентльмен. Всегда снимает шляпу в моем присутствии и придерживает дверь. Но самое главное – он никогда не вторгается в мою приватность и не льстит в надежде, что я похвалю его перед господином Борганом, в отличие от… прочих.

Финч понял, кого именно имела в виду мадам Клара.

– Дедушка говорил, что вы дальняя родственница капитана Боргана.

Мадам Клара помедлила с ответом, словно раздумывая, стоит ли делиться подобным с мальчишкой.

– Это не так, – наконец сказала она. – Но мы с ним знакомы еще с тех пор, как он был ребенком и жил далеко отсюда.

– А где? – полюбопытствовал Финч.

– В таком месте, куда лучше не попадать.

Было нечто очень зловещее в том, как она это сказала. Будто взяла нож и отрезала фразу, чтобы поскорее забыть о ней.

– А вы знаете, где он сейчас? – спросил Финч. – Я про его путешествие…

Она чуть заметно дернула головой, и мальчик понял, что дальше допытываться не стоит.

На самом деле Финч хотел спросить у мадам Клары кое-что другое – вовсе не о капитане Боргане, – но все никак не мог решиться. Помимо того что он просто не знал, как к этому подвести, он боялся того, как она воспримет его вопрос. Взрослым Финч не доверял – порой они вели себя хуже детей, и от них можно было ожидать чего угодно. И все же эта женщина была не просто каким-то взрослым – она была мадам Кларой и вела себя совершенно не по-детски, а скорее как королева, которой принадлежит весь мир, и никто, к слову, совершенно не против.

«Ну давай же! – подбадривал себя Финч. – Она не разозлится… наверное».

Несмотря на все свои сомнения, он хотел верить, что, раз эта женщина его не наказала и не выдала, хотя, вероятно, догадывалась, что он задумал, он может с ней поделиться. Конечно, не всем, а в общих чертах. Вдруг она чем-то поможет. Или хотя бы что-то посоветует.

– Можно задать вопрос, мадам? – неуверенно начал Финч.

– Можно, – позволила спутница.

Они вышли из улицы-трубы и оказались на Грейсберри, главной улице Горри. Несмотря на позднее время, здесь было довольно людно и шумно. Вдоль тесно стоящих домов горели фонари, лениво помигивали семафоры на горбатых столбах. Светящиеся окна напоминали Финчу почтовые марки, аккуратненько разложенные в дедушкином кляссере.

Возле красной двери паба под вывеской «Бардакк» дебоширила пьяная компания недружелюбных с виду мужчин, но, как только коляска мадам Клары с ними поравнялась, они все как один замерли, кто-то даже вытащил свой кулак из зубов товарища, а шляпы-котелки тут же покинули головы, приподнятые в почтительном приветствии.

Но стоило няне с коляской и мальчишке пройти, как все вернулось на круги своя – только еще более шумно, зло и ожесточенно. Кажется, в драке принимал участие даже пабный автоматон, в чьи обязанности входило открывать и закрывать двери для посетителей. Выглядел механический человек таким же пьяным, как и завсегдатаи, – видимо, он перебрал машинного масла.