Птицы

– Мистер Трогвей, вы следующий! – Модистка повернулась к джентльменам в креслах.

И Финч понял, что это его шанс. Он уже было выбрался из своего укрытия, когда вдруг увидел нацеленный прямо на лестницу взгляд будто бы что-то почувствовавшей мадам Крипке.

Он замер и остался на месте.

Модистка отвернулась и снова углубилась в свои записи.

«Что же делать?! – в отчаянии подумал Финч. – Как же перебраться на лестницу? Дождаться, когда кто-то зайдет в дверь и отвлечет на себя внимание мадам Крипке? А если это случится нескоро? А если посетитель не сильно-то и отвлечет ее внимание… отвлечет… ее внимание…»

Финч вдруг понял, что ему делать. Это было очень рискованно, но ничего иного ему не оставалось. Он пополз обратно в начало прохода, подкрался к двери, распахнул ее и в тот же миг толкнул ближнюю пирамиду рулонов. Те покатились и с грохотом стали падать на пол соседнего прохода, разворачиваясь, ударяясь друг о друга и создавая настоящий кавардак.

– Да что же это такое?! – возмущенно воскликнула мадам Крипке и бросилась узнавать, в чем там дело, а Финч тем временем прополз по своему проходу и стремительно перебрался к лестнице.

Лишь оказавшись вне поля видимости с первого этажа, он позволил себе остановиться, отдышаться и послушать, что происходит внизу. Судя по раздраженному голосу мадам Крипке, она как раз возвращала рулоны на место. Модистка громко жаловалась на сквозняки и на плохую дверную защелку, которая не в силах удержать «треклятую дверь» на месте.

Финч с облегчением вздохнул: мадам Крипке его не увидела. Отмерев, он осторожно двинулся вверх по ступеням, боясь натолкнуться на мистера Горра или же на старика-не-птицу.

Вскоре Финч оказался на втором этаже. Лестница вела еще выше, но мальчика заинтересовала дверь, выходящая на площадку. Из-за нее раздавались голоса. Финч подкрался к ней и прислушался.

– Прошу вас, мистер Корвиус, вот сюда, – говорил кто-то незнакомым глубоким голосом.

– Да-да, – прокряхтели в ответ.

Финч наклонился и заглянул в замочную скважину. Стены комнаты были обиты темной полосатой тканью, на полу лежал ковер. В центре помещения на небольшом помостике стоял, расставив руки в стороны, старик Корвиус. Его лоскутный плащ был скомкан и валялся рядом, там же кучей громоздился и остальной костюм не-птицы. Одноглазый был гол. Финчу тут же вспомнилось существо на скамейке возле школы, но сейчас открывшаяся мальчику картина вызвала в нем такое острое омерзение, что его едва не стошнило.

Одноглазый был невероятно худ. Ребра старика торчали, словно он голодал последнюю сотню лет; белая кожа висела на них лохмотьями до самых колен, и ее сплошь покрывали серые, будто восковые, пятна. Ноги и руки не-птицы были худы и костлявы, напоминая заснеженные древесные ветки. По плечам рассыпались длинные седые волосы, редкие и сальные. Старик водил своей головой на тонкой шее из стороны в сторону, и было просто удивительно, как это шея не подламывается под весом огромного клюва-носа.

Финчу на ум пришло слово, которое лучше всего подходило, чтобы описать это отвратительное существо. «Старье».

Поза Одноглазого выдавала, что тот ожидает примерки. И вскоре он ее дождался.

К старику подошел сам мистер Горр, запакованный, как в футляр, в угольные жилетку и брюки. Держа в руках длинную мерную ленту, он начал деловито измерять ею старика. Судя по всему, хозяина ателье нисколько не смущало, что его клиент, во-первых, не человек, а во-вторых, омерзителен и гол.

– Вы предпочитаете двубортный сюртук или однобортный, мистер Корвиус? – спросил Гораций Горр.

«Этот старикан что, просто пришел пошить себе костюм? – удивился Финч. – Решил обновить гардероб? Это, конечно, логично, учитывая тот хлам, в который он был одет. Но он ведь не банкир! Что там говорили те джентльмены? Вряд ли у этой дряхлой не-птицы есть столько денег для того, чтобы мистер Горр лично шил ему костюм!»

– Двубортный! – каркнул тем временем Одноглазый. Его голос походил на звук шагов по снегу. – В мою молодость все носили китель-фраки. Манжеты с обшлагами, два ряда блестящих пуговиц, воротники до самых ушей, длинные узкие фалды. С китель-фраками надевали сапоги-ботфорты с острыми носами и пряжками. Плащ через плечо. Треуголки с перьями. Ох, что это была за мода! Величие и гро… гро…

– Гротеск?

– Грозность! Мы были прекрасны.

– Охотно верю, – пробормотал мистер Горр, закончив измерения и повесив мерную ленту на шею. – Но ваш новый костюм, смею уверить, будет не хуже.

– Я надеюсь. Очень надеюсь, Горр. Хотя я знаю, что костюм, который вы обещали Гелленкопфу, будет не в пример лучше.

От услышанного Финч на мгновение даже отпрянул от замочной скважины и замер.

«Снова Гелленкопф! Снова это имя! Значит, это не просто пошив костюма! Это еще один фрагмент все того же сговора!»

Финч вновь прильнул к замочной скважине и успел заметить удивление, проступившее на лице мистера Горра:

– Что? – спросил он. – Неужели вы бы тоже хотели себе такой костюм?