Птицы

– С ними было труднее всего, – признался мистер Франки. – Они пытаются все выставить так, как будто их всегда было только двое. Но у них тоже был сын. Исчез из своей запертой комнаты посреди бушевавшей за окном снежной бури. Не представляю, как им удалось избавиться даже от намека на его существование.

– Но как так может быть, что в каждой квартире кто-то пропал?.. Это очень… жутко.

– Вот именно.

В гостиной повисла тишина, которую нарушали лишь тиканье настенных часов да треск пламени в камине. Жутко? Нет, это не просто жутко! Как вообще можно жить спокойно в этом доме, зная, что здесь такое творится?!

Финч вдруг поймал себя на мысли, что есть еще один жилец, о котором стоило бы узнать.

– А кто пропал у вас? – спросил он.

Мистер Франки недобро на него поглядел.

– А у меня никто, – сказал он с тревогой в голосе. – Никто, понимаешь? Поэтому я и не выхожу из квартиры. Я всегда тут жил один, и, кроме меня, здесь пропадать некому. Но я боюсь, что тоже когда-нибудь пропаду. Боюсь этого сильнее всего. И знаешь что? Я никому не дам себя куда-то утащить. Я скорее повешусь, чем допущу подобное.

Финч кивнул. Это многое объясняло. Поведение мистера Франки больше не казалось таким уж странным и безумным.

– Но почему люди пропадают? – спросил мальчик.

– Я так и не выяснил, – угрюмо сказал старик. – Мне удалось узнать только то, что у всех исчезновений есть лишь один общий знаменатель, кроме дома, конечно. И это – снежная буря. Все исчезновения происходили незадолго до, во время или сразу после снежной бури. Либо как-то с ними связаны.

– И поэтому вы думаете, что мой дедушка тоже не вернется? Потому что близится буря? Его исчезновение… такое же, как и в других случаях?

Мистер Франки лишь угрюмо пожал плечами.

Впрочем, Финча интересовало еще кое-что:

– Может быть, вы знаете, какое ко всему этому имеет отношение кто-то по имени Гелленкопф?

– Что? – Мистер Франки дернулся. Он явно не ожидал такое услышать.

– Гелленкопф, – повторил мальчик. – Человек в черном, который приходил к дедушке, говорил о нем.

– Кто тебе сказал? – дрожащим голосом спросил старик. Его скрюченные узловатые пальцы впились в подлокотники кресла и даже побелели от напряжения.

– Мистер Хэмм. Он слышал, как…

– Он ослышался, – сквозь зубы проговорил старик.

– Нет, – упрямо возразил Финч. – Он был уверен и…

– А я говорю, ослышался.

Мистер Франки поглядел на часы и поднялся на ноги.

– Что-то мы засиделись, – сказал он. – У меня полно дел, нужно кое-что вычитать в газетах, да и у тебя есть, чем заняться, полагаю.

Но Финч не собирался так просто сдаваться.

– Вы ведь знаете, кому принадлежит это имя, да? Почему вы не говорите? Гелленкопф. Кто это такой?

Мистера Франки вдруг словно подменили. Его руки затряслись, рот в ярости исказился, морщинистое лицо будто натянулось на череп.

– Вон! – закричал он. – Вон, я сказал!

– Но я…

– Вон! – Старик ткнул рукой в сторону двери. Казалось, он сейчас рухнет в обморок от ярости.

Финч вскочил с дивана, схватил свою пластинку и бросился прочь из квартиры мистера Франки.

– Я не знаю, кто такой Гелленкопф! – неслось ему вслед безумное и полное ужаса. – Я не знаю, кто такой Гелленкопф!

*

Пытаясь упорядочить мысли и загнать по спичечным коробкам в голове высунувшие свои уродливые носы страхи, Финч спустился на пятый этаж и увидел Арабеллу, неистово дергавшую цепочку звонка у его двери.

Девочка не могла понять, почему он ей не открывает. Услышав шаги за спиной, она обернулась.

– Ты куда это ходил? – прищурившись, спросила Арабелла.

Финч хмуро поглядел на нее.

– К мистеру Франки, – сказал он. – Я узнал ту пуговицу на клочке ткани. Это была пуговица с его шлафрока.

– Как ты мог?! – возмущенно воскликнула Арабелла.

– Что?

– Как ты мог пойти без меня?!

Финч промолчал. Пусть себе ругается, пусть выскажет все, что думает. Пусть бросается обвинениями и оскорблениями. Пусть…

– Что случилось? – неожиданно спросила Арабелла.

– Дедушка не вернется, – ответил Финч. – Понимаешь? Никогда не вернется…

Они зашли в квартиру Финча, и мальчик рассказал подруге все, что узнал у старого шпиона.

Арабелла слушала, затаив дыхание.

Финч говорил, и с каждым словом его все сильнее затягивала апатия. Финч чувствовал себя подавленным, раздавленным и растертым чьим-то громадным башмаком – его больше ничего не интересовало, все кругом будто утратило смысл.

Он рассказал о чемоданчике с инструментами для пыток, о ручном винтокрыле, о тайне дома № 17, а еще о том, как престарелого бывшего шпиона перекосило от одного лишь упоминания имени «Гелленкопф».

Арабелла не перебивала его и, когда он закончил, еще какое-то время сидела в тишине, что-то обдумывая. После чего, не говоря ни слова, встала с кресла и куда-то пошла. Затем она вернулась с башмаками Финча, его шапкой и пальто.

– Это еще что такое? – удивленно спросил Финч.

– Одевайся! – велела Арабелла. – Мы идем к мистеру Хэмму. Как и планировали.

– Я не хочу.

– А тебя никто не спрашивает, – категорично ответила девочка. – Ты втянул меня в это свое расследование. Мы стали искать твоего дедушку. И мы не прекратим, пока его не отыщем. Ясно?