Птицы его жизни

Анетта не находила себе места. С чего это вдруг вообще возникла тема родителей? Сколько лет он даже не упоминал о них и вдруг… Пригласил на вернисаж, это, впрочем, вполне понятно, хочет показать старикам, что кое-чего в жизни добился. Хотела бы я знать, чего он добился бы без меня? Так и продолжал бы петь в ресторанах, пока не спился бы… А как он поет! Я ведь тогда влюбилась не в талантливого художника, я и не подозревала о его талантах… Нет, я сошла с ума от молодого парня с дивным голосом, лихо плясавшего «Яблочко»! Сказать по правде, мне не стоило большого труда затащить его в свою каюту-люкс, а там уж он знал, что делать. Он вообще прекрасно знает, что надо делать с женщиной. Мне даже показалось, что и он не остался ко мне равнодушен. Он был ужасно одинок, я это почувствовала. Он много рассказывал о себе, своих скитаниях. И рассказал о том, что любит возиться с глиной… Показал мне фотографии кое-каких своих работ. В одном порту, где стоял наш лайнер, я купила большую коробку пластилина и попросила вылепить что-нибудь… Он обрадовался как ребенок, стал немедленно, с каким-то чувственным наслаждением мять пластилин, и вскоре из-под его пальцев появилась потрясающая собака с поразительно умной мордой, потом хитрющая лисица, мудрый филин. Это было удивительно талантливо! Я уже и помыслить не могла о том, чтобы расстаться с ним. И через месяц он ко мне приехал! Как я ликовала! И окружила его такой заботой и вниманием… Увидев приготовленную для него мастерскую, он сперва страшно обрадовался, а потом потребовал составить контракт, по которому будет выплачивать мне долг, иначе он не соглашался. Я сделала вид, что неохотно уступаю… И по этому контракту он еще ох как нескоро сможет со мной рассчитаться…

Часть третья

С Димой было хорошо. Спокойно, уютно. Андрей Олегович и Людмила Арсеньевна съездили в Копенгаген на выставку сына, но как это мероприятие прошло, мне было неизвестно. Они со мной об этом не говорили. Да я и не спрашивала. Какое мне, собственно, дело? У меня теперь своя новая и чудесная жизнь. Кстати, Кисыч тоже оказался на редкость милым существом, покладистым и аккуратным. На Новый год Дима предложил поехать куда-нибудь в теплые страны, я с восторгом согласилась. Мы стали прикидывать, куда, но в один прекрасный день Дима заявил, что уже купил путевки на Мальдивы. Ну что ж, на Мальдивы так на Мальдивы, легко согласилась я. Перспектива купаться в Индийском океане показалась мне заманчивой. Он сам занимался всем, а мне оставалось только собрать свой чемодан.

Мы улетали двадцать седьмого декабря. Я позвонила Людмиле Арсеньевне заранее поздравить ее и Андрея Олеговича с Новым годом.

– Вы уезжаете, Глашенька? Как жаль! Мы с Андреем Олеговичем хотели позвать вас с Димой к нам…

– Скажите, Людмила Арсеньевна, а как прошла выставка в Копенгагене?

– Ох, Глаша! Это было потрясение! Истинное потрясение! Он гениальный художник, наш Котя!

– Я очень рада за вас! Они примирились с Андреем Олеговичем?

– О да! Котя ведь еще до выставки прилетал в Москву, пришел к нам… Мы все примирились… Между прочим, Котя спросил о вас. Я сказала, что вы вышли замуж. Может быть, не надо было? – вдруг испугалась она.

– Да почему? Это же правда.

– Глаша, – со слезой в голосе проговорила Людмила Арсеньевна, – если бы не вы…

– Да бросьте, Людмила Арсеньевна, если бы не Гриша. И я рада, что ваши разногласия остались в прошлом.

Мне безумно хотелось спросить, как им понравилась фру Бергстрем, но я удержалась. Какое мне, в конце концов, дело до всей этой истории? Ни малейшего! Эта история для меня закончилась. И к счастью закончилась малой кровью.

Ухаживать за Кисычем в наше отсутствие взялась Марьяшка, у которой закрутился бурный роман с одним довольно известным политологом, чуть не каждый день появляющимся в дневных ток-шоу, кстати, куда чаще, чем в Марьяшкиной реальной жизни, из-за него она брала работу на дом и вполне могла позаботиться о коте.

В нашем бунгало был прозрачный пол, и можно было наблюдать жизнь подводного царства. Дима был в восторге, а мне это совсем не понравилось. Я от этого чувствовала себя неуютно и даже умудрялась мерзнуть, хотя стояла сильная жара. Дима с упоением занимался рыбалкой, ходил в море, а я старалась побороть раздражение. Мальдивы – это явно не мое место на шарике. На пятый день под вечер Дима вдруг заявил:

– Глашка, завтра мы улетаем!

– То есть как?

– А вот так! Я же вижу, тебе тут все не в кайф, так зачем? Летим в Арабские Эмираты, у меня там есть одно очень важное дело. Там сейчас хорошо, тепло, но не безумно жарко, нормальный шикарный отель, и прости меня за то, что притащил тебя сюда. Ты, кстати, бывала в Эмиратах?

– Никогда! – возликовала я. – Спасибо, Димочка! Какой ты чуткий… Мне и вправду тут не понравилось.

– А я испугался, что ты меня попросту пошлешь куда подальше после этого путешествия.

– Не дождешься! А какое у тебя дело в Эмиратах?

– Надо пересечься с одним типом по делам фирмы.

– А…

Кажется, я не прогадала, выбрав Диму себе в мужья. Гражданские!

Отель в Дубае превзошел все мои ожидания.