Птицы небесные. 1-2 части

Удивительным для нас явилось другое: открытие реального чуда в нашей жизни, чуда строительства церкви Божией. Никто из нас, включая и простых мальчишек из Лавры, никогда не строил храмы своими руками. Строительство церкви оказалось самым благодатным на земле делом. Когда мы взяли в руки топоры, наивно пытаясь с ходу овладеть мастерством многих поколений плотников, произошло чудо. Мы самоотверженно отдали свои сердца Богу, стараясь искренно принести Ему свой неумелый труд и желания наших душ. Мы не стали профессиональными плотниками, но наши сердца ощутили реальную благодать, сходящую свыше. Гармония Божественной безпредельности, казалось, веяла над нашими головами своим небесным крылом.

Некоторые из парней просто застывали на мгновение с топором в руках, прислушиваясь к тому, что происходило в сердце.

— Батюшка, а почему так на душе хорошо, когда строишь церковь? — шепотом спрашивали они у меня.

— Братья, я сам впервые строю храм вместе с вами и тоже удивляюсь такой обильной помощи Божией! Нет более благодатного труда на земле, ничто не может сравниться с построением церквей: самый святой труд!

После таких благодатных переживаний во время работы чтение монашеского правила и акафиста становилось для нас живым приношением Богу и молитвой искренней благодарности за чудесные изменения, происходящие в наших душах. Поэтому мы предпочитали жить впроголодь, но не уходить с папоротниковой поляны, где с верой и благоговением трудились над сооружением церкви в честь Пресвятой Троицы по благословению нашего духовного отца.

Но эту тихую жизнь неожиданно прервали оглушительные выстрелы из охотничьего ружья, раздавшиеся совсем рядом. Как мы работали с топорами, так и остались с ними стоять. Убегать было уже поздно. В кустах послышался довольный смех, и на поляну вышел улыбающийся отец Пимен. За ним шел с двуствольным ружьем в руках тот самый паломник и специалист по африканским языкам, известный мне по Лавре.

— Ну что, испугались? — спросил, смеясь, архимандрит.

— Не то что испугались, а даже убежать не успели! Благослови, отец! — ответил я.

Благословляя нас, отец Пимен продолжил:

— Вот как вас легко поймать — по стуку топора! А вы думаете, что вас никто здесь не найдет… Если Бог не поможет, куда денемся?

— Это верно… — согласились мы.

— А это мой «оруженосец» — Андрей! — представил архимандрит «оруженосца», который с веселым лицом изображал бывалого стрелка, прицеливаясь в пни и деревья.

— Откуда это ружье? — озадаченно спросил я.

— А вот, отцы и братья, пока вас не было, успел съездить в Лавру и попросил благословения у батюшки на покупку охотничьего ружья для скита. Есть и разрешение на него. После той книги о бешеных животных мне стало как-то не по себе, пришлось купить ружье… — рассказывал отец Пимен.

— Отче, только не стреляй здесь, чтобы сохранить это место в тишине и покое! — попросил я.

— Андрей, спрячь ружье! — обратился мой друг к оруженосцу, тот послушно разобрал ружье и уложил его в свой рюкзак.

— А что вы худые такие? Просто ужас… — приглядевшись к нам, спросил архимандрит.

— Еда закончилась…

— Ну, еду мы вам принесли…

К нашей радости друзья достали из рюкзаков продукты: крупы, рыбные консервы, хлеб из Сухуми, картофель и мед. Из разговоров выяснилось, что Андрей теперь трудится в Лавре, в паломническом центре, как гид и переводчик сопровождая иностранных туристов. Лавра притянула его своей благодатью, и он остался в ней трудиться простым рабочим, затем гидом. Позже его приметил наместник и взял к себе референтом, одев в подрясник.

Отец Пимен передал мне привезенные им новые резиновые сапоги, а также письма от отца и от батюшки и стал осматриваться по сторонам.

— А вы чем порадуете? — поинтересовался он.

Нам было что показать: ошкуренные и подсыхающие бревна, разложенные по поляне, радовали глаз. Их уже набралось вполне достаточно, чтобы строить церковь и келью. Так как надобность в келье отца Пимена отпала, старец разрешил мне, в виде исключения, совместить церковь и келью. Размер кельи я выбрал минимальный — два на два с половиной метра. Престол и жертвенник предполагал соорудить в восточной части этого крохотного сооружения, надеясь разместиться в таком помещении невзирая на тесноту.

— Это хорошо. Может, к зиме успеете срубить церковь? — спросил гость, выслушав мои объяснения и примерные расчеты.

— Помолись, отче, хотелось бы успеть! — ответил я.

— Ну а как рыбка — ловится?

— Ловится, — заверили мы гостей. — Но на троих у нас больше восемнадцати форелей никогда на уху не попадалось…

— А Василий Николаевич утверждает, что любой рыбак на Грибзе сто штук за один раз запросто ловит! — заметил архимандрит.

— У нас Андрей — заядлый рыбак, он поймает и больше!

Наша компания спустилась к реке, где гости вырезали себе удилища, а мы приладили лески, грузила и крючки. Не прошло и часа, как Андрей поймал двенадцать форелей, и мы, кроме архимандрита, каждый по две штуки. Итого оказалось снова на уху восемнадцать рыб.

— На ужин хватит! — сказал я. — Больше вряд ли поймаем…

Заядлый рыбак стал упрашивать нас продолжить ловлю.