Птицы небесные или странствия души в объятиях Бога. Книга 2

– Ну дела! Что ж, если на службах в нашем церковном доме петь будут, и то хорошо! А голодать им не дадим, еще поправятся у нас, на наших сырах, вот увидите… – Хозяин добродушно рассмеялся и ушел в свой сарай, откуда послышалось кудахтанье.

После соборования сестры приготовили чай.

– У нас вопросы есть, отец Симон, о молитве и о послушании. Можно задать?

Послушница Надежда переглянулась с остальными девушками. – Ваня, поиграй пока во дворе!

Мальчик послушно вышел.

– Скажите, как нам молиться?

– Читайте суточный круг, как мы в скиту три года читали, пока сердце не пробудится к Иисусовой молитве. Богослужебные книги помогают удерживать в душе некоторую благодать, если молитва не идет.

– А когда нам молиться? Тоже, как и вы – ночью? – спросила послушница Никифора. – Это, наверное, тяжело…

– Если сможете, то попробуйте. Поначалу не переусердствуйте. Не следует так молиться, как некоторые горе-молитвенники, словно стенку хотят проломить, чтобы своими руками вырвать благодать у Бога. Начинайте потихоньку. Лучше начать с малого молитвенного правила и его постепенно увеличивать, чем взяться сразу за большое правило и понемногу затем его убавлять..

– А как нам Иисусовой молитвой молиться? – Раиса твердым серьезным взглядом посмотрела на меня. Я задумался, ища для них подходящее сравнение.

_ Пусть душа во время молитвы будет подобна скрипке, которая словно поет в опытных руках. Нужно уметь молиться Иисусовой молитвой, то быстро и сильно, то медленно и мягко. Умение быстро и сильно молиться очень помогает нам, когда нас одолевают сонливость и вялость. Медленно и мягко молиться подходит в том случае, если ум спокоен и мирен.

– Батюшка, вы нам хорошо объяснили о молитве. Это сразу на сердце ложится, – сказала, подумав, София.

– Если сердце понимает и принимает это, то старайтесь, и Бог поможет в остальном! А вы будете помогать псхувцам на клиросе?

– Конечно, с удовольствием! – за всех ответила Никифора. – Я в нашем храме регентшей была…

В комнату вбежал Ванечка:

– Мама, вы закончили? Можно мне батюшкин скит посмотреть?

Мой вопросительный взгляд остановился на Надежде.

– Если батюшка благословит, то можно.

В ответ я согласно кивнул головой, вызвав восторг у мальчика.

– Отец Симон, у нас в скиту книг духовных нет. Вы не смогли бы передать с кем-нибудь хотя бы одну книжечку о молитве? – спросила абхазка.

– Обязательно передадим, Софья!

– Простите, отец Симон, не Софья, а София! – строго поправила меня девушка.

– Теперь буду только так называть – София! – улыбнулся я.

Мы вышли во двор. Послушница Надежда молчала и, видимо, колебалась – говорить или нет. Наконец она решилась:

– Можно вас на два слова? Простите, что я сыном приехала. Оставить его не могу, а с ним, конечно, много забот. Я ведь не хотела замуж выходить. Случилось так, что попала в больницу. А этот человек пришел кого-то навестить. Приметил меня и повадился ходить. А потом… – Женщина горестно сжала губы. – В общем, грубый он человек. Не хочу и вспоминать о нем. Потом поженились, а счастья нет. Начал пить. Взялся за рукоприкладство. А я уже тяжелая была. Чтобы он не видел что плачу, возьму лук и чищу, а слезы так и катятся… Постоянно ожидала, когда все это закончится, как на освобождение из неволи надеялась… Начала в церковь ходить. Когда Ванечка подрос, схватила его и бегом в Новоспасский монастырь, к епископу Алексию. Наша семья – потомки Победоносцева. Владыка мою маму хорошо знал, добрый он человек. Приютил меня с сыном, стала я в монастыре швеей. Только московские зимы меня убивали. Как только в Новом Афоне открылся монастырь, владыка направил меня на Кавказ. Но братья сильно возроптали: почему женщина с ребенком в монастыре? Тогда меня и сестер владыка сюда, на Псху, благословил. Я ему о вас рассказывала, а теперь вот письмо написала. Вы в Москве в этом году будете?

– Собираюсь.

– Тогда передадите от меня письмо ему? Если можно, пожалуйста, привезите ответ.

– Конечно. А сыну соберите одежду для гор, на недельку могу его взять с собой.

– Спаси вас Господи, отец Симон.

Во время чтения часов на воскресной литургии, которая теперь с участием голосистых сестер во главе с монахиней Тихоной сильно выиграла, я вновь увидел в толпе сероглазого красавца-капитана, который подошел ко мне на исповеди:

– Батюшка, можно поговорить?

– Ты сейчас просто исповедуйся, а поговорим после службы!

Позади меня тихонько шептались дети – Ваня и его друг с хутора Санчар.

Во время исповеди дети замолкли. Я услышал позади себя шипение, как будто шипели два кота, и оглянулся: Ванечка и пухлый малыш больно щипали один одного, выпуча друг на друга глазенки, наполненные крупными слезами.

– Ну-ка, ну-ка, дети! Вы что тут устроили? – сделал я им строгое замечание. За обоих ответил Ваня:

– Мама говорит, что нам надо учиться терпению, вот мы и учимся!

– Вы лучше на службе тихо стойте и молитесь, это и есть настоящее терпение, – заметил я им, с трудом удерживая улыбку.

После литургии, пока в доме готовили угощения, принесенные верующими, мы с капитаном присели во дворе на табуретки.