Птицы знают лучше

После умеренно-светлой лестницы сияние из квартиры ослепило. Старуха схватила ее за воротник, втащила внутрь и захлопнула дверь. Сашу толчком отправили на шаткий стул и велели заткнуться.

— Да, переулок Крылова! — орала в трубку соседка. — Да, мать вашу, опять! Нет, добавила она тише, с плохо скрываемой горечью, — точно — не ложный вызов, поверьте. Уж я-то знаю, как выглядят мрети.

Интерлюдия

Марк тяжело вздохнул, снял одноразовые перчатки и бросил в корзину. Почти каждый день повторялось одно и то же.

Птицы.

Старые. Больные. Искалеченные.

И люди, принесшие этих птиц — пытались совать деньги ему и фельдшерам, умоляюще смотрели, уговаривали — давили на жалость всеми возможными способами. Просили о чуде. С деньгами он отсылал в банк: переводите на счет клиники и не страдайте чушью. Единственное, что брал — корма для дикарей на передержке. К слезным просьбам ухитрялся оставаться глух.

Почти всегда ухитрялся. Как ни выкручивайся, исключения все равно будут.

Звонок мэра спас от такого исключения, или, по крайней мере, дал отсрочку. Старик со своим филином ходил к нему последний год чаще, чем в гости к родственникам. Фактически, приходили два старика: один приносил другого. Иногда Марк с усмешкой задумывался, что случилось бы, если бы филин не был так хорошо воспитан и терпелив. Распахнул бы он огромные двухметровые крылья, чтобы утащить хрупкого, сухенького хозяина подальше от унылой клиники? Позвал бы его на реку, чтобы вместе рыбачить в последний раз, как десятилетия назад?

Некогда это была потрясающая гордая птица, теперь же у пернатого старика почки сыпали кристаллами, а пальцы на левой лапе почти не гнулись. Его человек и сам был не в лучшем состоянии, но по-прежнему оставался верным и заботливым. Потеря Защитника доконает хозяина — печально, но факт.

Впрочем, свалившаяся на доктора Литанова новость заставила позабыть о печали. Он-то думал: его уже ничем нельзя удивить. Ан нет: жизнь все-таки ухитрилась.

Копия девушки, которую он знал с детства, снова и снова повторяла, что она из другого мира. Или, по крайней мере, почти копия: ее кровь предстояло проверить. Ярцев еще сомневался, а Марк уже знал: девушка говорит правду. Ситуация в точности, как с хозяевами птиц: он безошибочно распознавал искреннее отчаяние.

— Вы что-то сказали? Простите, Лена, я отвлекся.

На самом деле отвлечься совершенно не удавалось, как не удавалось забыть увиденное и услышанное в доме мэра. Марк остался дежурить в клинике на ночь, хотя не должен был, но даже это не помогало.

— Доктор, у нас дикарь в очень тяжелом состоянии. Дальнобойщик принес.

Молодой человек в потертых джинсах и ветровке нервно переминался с ноги на ногу, держа на руках сову, как человеческого младенца. Марк в который раз вздохнул: люди, когда же вы выучите, что птицам место в коробках?

— Я не виноват! — сбивчиво затараторил парень. — Она сама! Сама врезалась в машину. Как она могла не заметить большой шумный грузовик — это же сова?!

"Как, как, — Марк едва сдержался, чтобы не съязвить. — Заболела, вот и не смогла!" Здоровые совы не врезаются в грузовики. Он был готов поспорить на что угодно, что найдет у совы тяжелую инфекцию, лишившую птицу слуха.

Фельдшерица Леночка быстро и четко сделала рентген. Шея серой неясыти предсказуемо оказалась раздроблена. Бедолаге оставалось жить пару минут. Если дольше — самым гуманным решением было бы усыпить ее. Но за дверью кабинета ждал человек, судорожно комкая в руках кепку.

Убить сову — навлечь на себя семь лет несчастий.

"Глупые люди! Научитесь уже отличать правду от суеверий!" — хотелось крикнуть доктору.

Вот только парень не станет слушать. Он выйдет из клиники, сядет за руль и поедет сквозь ночь, которая без того страшна мыслью, что фары откажут. К страху перед тьмой прибавятся новые. Человек попадет в аварию, и, вполне вероятно, жертв будет много — с таким-то грузовиком.

— Лена, идите — дайте страдальцу воды… чаю, я не знаю, чего-нибудь.

Фельдшерица понимающе кивнула и вышла. Марк запер дверь.

Сова перед ним казалась ворохом перьев без признаков жизни. Черные кляксы глаз, не мигая, таращились в потолок. Вопреки слухам и сплетням, не было ни света животворящего, ни какой-либо другой мистической галиматьи из-под пальцев доктора. Была почти мертвая сова, а в следующую секунду та же сова больше не валялась на столе тушкой — просто помалкивала, как партизан на допросе. Лежала и прикидывалась мертвой, готовая в любую секунду благодарно цапнуть спасителя. Спасителя, который в очередной раз нарушил множество законов и предписаний.

— Я тебя насквозь вижу, — строго сказал Марк сове. Партизанка спалилась, моргнув левым глазом. Доктор Литанов усмехнулся и вышел, чтобы сообщить водителю радостное известие.

В дальнем углу кабинета, за дверью чулана, ключ от которого был только у Марка Литанова зашевелилась тьма..

Нельзя прогнать смерть, не жертвуя что-то взамен.

1.06. Защитника вызывала?