ПТУшник

— Отлично сидят. Качественная вещь, хватит на несколько лет носить, — расхваливаю я новую обувь, — Можешь, кстати примерить. Есть сорок третий размер в наличии.

И подаю ему коробку из хозяйственной сумки, глаза у приятеля расширяются при виде имеющегося у меня при себе комплекта из двух пар.

После примерки Стас, конечно, оставил кроссовки себе, тут же попросив деньги у отца на покупку.

Стасу продаю кроссовки дешевле рыночной цены, за сто тридцать рублей, даю ему возможность еще заработать денег самому.

Правда, думаю, что он сам будет носить и в трудовой лагерь в них поедет точно.

На следующий день захожу поблагодарить девушек в обувной, однако, сегодня не их смена работает.

В этот выходной день знакомые девушки отдыхают, наверно, тратят заработанные вчера деньги, телефонов и точных адресов я не знаю пока.

Ну да ладно, первое дело я с ними провернул, теперь всегда можно о чем-то общаться дальше.

За оставшиеся два дня получил в школе свой аттестат за восьмой класс, полюбовался на оценки и удовлетворительное поведение, вежливо попрощался с учителями и зашел еще в библиотеку. Нашел давно уже лежавшие у меня дома книги, полностью рассчитался по долгам и даже взгрустнул, оглядывая достаточно небольшое помещение.

— Сколько я здесь провел времени, Надежда Ивановна! Буду вас помнить всю жизнь и еще заходить иногда.

— Ты, что, уходишь из школы? — удивляется библиотекарь.

Ей я честно рассказываю о том, что в школу не вернусь после каникул и сердечно прощаюсь на долгое время.

На следующий день прощаюсь душевно с Юлечкой, только в конце свидания рассказываю ей про отъезд надолго и вижу, что такая новость ей не нравится от слова совсем.

Только что нежно целовались, и вот уже губы плотно сжаты и от фигуры веет холодком обиженности.

Как я и ожидал.

А следующим утром я один с небольшим чемоданчиком качусь на поезд в Ленинград, где на Витебском вокзале у меня посадка в вагон.

Потом немного меньше суток пути, долгая остановка в Калязине на два с половиной часа, для того, чтобы перецепить вагоны, и я спускаюсь днем по ступенькам на платформу родного города.

Бабушка встречает меня на телеге с лошадью, мое путешествие в детство продолжается.

Глава 29 ЖИЗНЬ В ДЕРЕВНЕ

Дышу наконец с удовольствием свежим воздухом на улице, поглядывая, как лошадка откладывает на дороге навоз, задрав хвост. Лет уже тридцать пять на телеге не катался, а звучное испускание воздуха животинкой меня не пугает после поездки в плацкарте по немалой такой жаре.

После целого дня сногсшибательных запахов от жареных и вареных куриц, соленых огурцов и резко пахнущих нашатырем яиц, усыпавших своей скорлупой весь пол в вагоне. После могучего храпа соседей и внезапного пердежа в ночи, когда только прячешь голову в тощую подушку от таких неожиданностей и бытовых неудобств.

Давненько я уже таким экстримом не занимался, теперь вот все наглядно вспомнил и ощутил, впрочем, это дело привычки. Как и то, что я сплю в одной комнате с сестрой на узеньком кресле. Стоит только привыкнуть и уже ничего особенно не замечаешь, привычка — наша вторая натура, как выразился первый император российский.

— Бабуля, останови лошадку на минутку, я тут в магазин прогуляюсь, — прошу я ее, когда мы пересекаем центральную площадь города недалеко от места, где когда-то был коварно убит царевич Дмитрий.

Или не убит, точно такой факт уже не установить достоверно и доподлинно.

Однако, его смерть оказалась еще одной закономерностью в той череде событий, повлиявших на мой родной город очень губительно. Поляки умудрились сжечь его и разграбить целых два раза за Смутное время, убив множество жителей при этом.

Забегаю в универмаг и, точно, с удивлением обнаруживаю какую-то неизвестную мне марку французской туалетной воды на полке хозяйственного отдела по двадцать пять рублей.

Забираю сразу два флаконов, больше мне не продают и недоверчиво смотрят на зеленую бумажку в пятьдесят рублей у меня в руках.

— Откуда деньги то, малой? — спрашивает пожилая тетка.

— Ленинскую премию получил! За доказательство теоремы Ферма! — отвечаю я и быстро покидаю магазин, сверкая неимоверно модными здесь кроссовками.

Это, конечно не настоящие духи Клима, просто туалетная вода, однако, свои пятнадцать-двадцать пять рублей она принесет в будущем такому ловкому парню, как я.

Нет, все же известная марка, с трудом я разбираю надпись золотом на белой коробке — Ив Сен-Лоран, значит, точно хорошо заработаю.

— Купил чего, внучек? — бабушка щурится на меня сквозь очки.

— Купил, бабушка, полезная вещь в хозяйстве, продам потом с прибылью, как настоящий кулак, — отвечаю я, пряча упаковки в свой чемоданчик подальше.

Бабушка ко всем моим затеям относится одобрительно и никогда меня не ругает.

Лошадь шагает медленно, солнце слепит глаза, мы переезжаем плотину, потом завод минеральной воды, которая, вроде, не уступает «Боржоми» по качеству или даже превосходит грузинский продукт, спускаемся на левый берег и вскоре проезжаем мимо дома, который когда-то построили родители, где я прожил до четырех лет.