ПТУшник

— Почем? — сразу спрашивает парень, отходя нас в сторону от конкурентов, зато, я не стесняюсь, разливаясь соловьем:

— Небольшая доплата за особый сервис. Всего то по рубль двадцать билет, как своим родным людям, — добавляю я, широко улыбаясь.

Девушка, очень милая такая блондинка, смеется, парень тоже улыбается. Ему то чего переживать, решает вопрос попадания в кино в последнюю минуту за небольшую переплату и на свою подругу впечатление производит. А так еще два часа где-то гулять придется.

— Родственники, значит, наши объявились, очень вовремя, — продолжает хихикать его подруга, пока парень достает из кошелька трешку.

— Сдача есть, родные люди?

— В Греции есть все, будьте уверены, — я последовательно забираю купюру, передаю ее Стасу, вручаю парню свои шестьдесят копеек сдачи и ловко разрываю билеты на две части, протягивая их девушке со словами:

— Выбирайте лучшие места из четырех, бонус от нашей фирмы за вашу красоту и обаяние.

Довольная комплиментом девушка продолжает заливаться смехом, парень прихватывает ее за локоть и ведет к контролерам, уже закрывающим двери. Следом спешим и мы с приятелем, двигаясь за ними к своим местам, причем я стараюсь не обращать внимание на гневные взгляды неудавшихся на сегодня подруг и их парней.

В зале и точно, только четыре свободных места остались, как я вижу, вскоре мы с трудом пропихиваемся к ним, задевая ноги сидящих зрителей.

Сидим сбоку от выбравших места парня с девушкой, причем она себя между нами и своим парнем посадила, теперь время от времени обращает на меня внимание, спрашивая, где мы учимся и куда дальше идти по жизни собираемся.

Видно, что уверенная манера держаться и определенная ловкость в работе языком молодого парнишки произвели на нее впечатление. Поэтому я весело разговариваю с ней и обещаю пойти в рабочий класс, чтобы быстрее лично построить новый социальный строй и начать жить при коммунизме.

— Это еще Хрущев обещал, не помню на каком съезде, что в восьмидесятые годы советский народ станет жить при коммунизме. И денег не будет. У нас вот со Стасом нет совсем. Осталось немного поднажать и попадем туда, в счастливое будущее!

Теперь то, понятно, что коммунисты не вспоминают про такие опрометчивые обещания своего глуповатого предводителя, в любом случае про них не напоминают. Узнать моим новым современникам про такое неоткуда, однако, я в свое время обратил пристальное внимание на такие легкомысленные слова.

Парень усмехается, девушка смеется, Стас пихает меня в бок локтем:

— Чего ты несешь? Какой коммунизм?

— Это ты просто не знаешь, было такое дело, что следующее поколение советских людей станет жить при коммунизме. Еще в шестидесятые годы обещали, теперь то понятно, что все это сказки, — объясняю ему я, киножурнал с пропагандой заканчивается, дальше мы неотрывно смотрим на экран, погрузившись в очередной фильм про бравого и неподкупного комиссара Миклована, под названием «Комиссар полиции обвиняет».

Добротный румынский боевик с постоянной стрельбой из автоматического оружия.

Кстати, первый раз рассказал что-то о том, что сегодняшним советским людям знать не рекомендуется, про мечты наивного кукурузного тогда Первого секретаря, самого отправленного в отставку коварными и не такими простыми товарищами. Лучше себя осторожнее вести, сейчас это не очень популярная тема, хвастливые завиральские обещания бывшего руководителя партии победивших бюрократов. Однозначно всем в голову вбивается, что партия никогда не ошибается и лишнего не обещает, а тут такой конфуз…

После захватывающего боевика мы уже по-дружески прощаемся с новыми знакомыми и возвращаемся домой.

Я делаю по пути домой два подхода, просто тренируясь, даже не к особо симпатичным девчонкам, но, быстрого ответного интереса не получаю, поэтому отпускаю их восвояси без особой настойчивости.

И так недостаточно хороши, чтобы морщить свои носики на мое драгоценное внимание.

Произвожу определенное впечатление на приятеля своей смелостью и умением ненавязчиво обратиться к противоположному полу, не обращая внимание на первые отказы и продолжая общаться непринужденно при этом.

Стас практично замечает, что за билеты можно было попросить и три рубля, я с ним не спорю:

— Можно и попросить, однако, можно и обломаться у всех на глазах, что довольно неприятно. Завышать цену больше, чем в два раза — это уже неприкрытая спекуляция. Так то по идее, цена как раз к трешке и подошла в этот момент, когда билеты закончились, очередь такая здоровая стоит и уже прозвенел третий звонок. Но, ходить и предлагать народу высокую цену — это нехорошо для настоящих комсомольцев, тут дело тонкое, лучше с одного раза сделку провернуть. Главное, что без последствий.

— Так можно вообще этим заниматься! — воодушевляется приятель, у него на всякие комбинации нюх хороший.