ПТУшник

Зря этот десяти— или девятиклассник стал изображать из себя каратиста, ничем похожим на какое-то натренированное умение он не владеет. Хотя, понять его можно, пропустив пару точных ударов, он почувствовал, что в работе руками явно мне проигрывает, вот и принялся из себя изображать Брюса Ли, чтобы не подпускать слишком близко.

Я пока остановился, ожидая, что сделает парень, только, сразу же хлопнула дверь подъезда и на улице появился взрослый крепкий мужик в распахнутой дубленке со словами:

— Сергей, что у вас тут происходит? Сергей, ты где?

Ага, кто-то сверху рассмотрел наше представление и решил вмешаться.

Теперь он смотрит на меня, я догадываюсь, что это отец красотки, поэтому вежливо отвечаю:

— Добрый вечер. Сергей там, — и я показываю за сугроб, а у самого мурашки побежали по телу.

Что-то долго он не встает, не пробил ли голову о какой-то камень или железяку, хотя, упал он не сильно, просто перевалился через сугроб.

Мужик недоверчиво смотрит на невысокого паренька, оставшегося стоять посередине расчищенного прохода к подъезду, все же заглядывает за сугроб и спрашивает парня, все ли у него нормально и может ли он ходить.

Тот уже сам выбирается из-за сугроба, в глазах слезы от злости, на лице разводы крови и еще где-то потерялась шапка-петушок с головы, за которой лезет уже отец Юли.

На меня не смотрит вообще, похоже, решил принципиально не обращать внимания на своего обидчика пока.

Видно, что очень обиделся самолюбивый парень.

Так, сама девчонка стоит в сторонке и вытаращившись, смотрит на отца, своего парня и на меня посматривает с опаской. Есть что-то в лице у нее из такого, достаточно интересного для наблюдения выражения, сожаления какого-то.

Когда дерутся за тебя, и твой парень проигрывает наглядно схватку. Значит — плохо хотел победить, можно и так перефразировать ситуацию.

— Ладно, это она переживет, жизнь впереди долгая и интересная, как и у меня, кстати, — вспоминаю я.

Отец и девушка окружили этого самого Сергея и о чем-то расспрашивают его, негромко и участливо так, поэтому я прощаюсь со зрителями, немного подпуская яду в свои слова напоследок:

— Всего доброго! Рад был пообщаться, надеюсь, никого не зашиб!

И весело марширую в сторону четвертой школы и, значит, и дома.

Число врагов все растет, не забудет парень такой оплеухи на глазах у своей подруги, впрочем, схватку я выиграл вчистую, а вот он сдался. Да и черт с ним и его обидами, пора привыкать, что в новой жизни не получится обойтись без обиженных и даже мечтающих отомстить.

Нравится мне это ощущение чистой победы над сильным соперником, не буду скрывать перед самим собой.

Ну, соперник, может и не очень сильный, как боец, однако старше и выше на голову, да еще победил на глазах красотки Юлечки.

Пока мое тело совпадает с головой в экстремальных ситуациях и то, что в прошлой жизни я побаивался таких схваток, не использовал все шансы подраться, когда это представлялось возможным, заставляет теперь более активно шевелиться.

Пока шел домой, все переживал прошедшую схватку, даже позабыл о глазах девчушки. Да и теперь, возможно, не получится дальше общаться, впрочем, удовольствие проучить задиристого соперника того стоило.

Дома я сажусь ужинать с родителями и сестрой, сегодня уже пятница, трапеза такая немного праздничная, тем более, рождество православное, о чем напоминает отец.

— Отец, матушка, нам надобно будет переговорить после ужина! Мне есть что вам сказать! — вношу я интригу в размеренную трапезу после разговоров, как прошел день.

— Я тоже хочу с вами говорить, — капризничает сестра, когда я отправляю ее в свою комнату и закрываю двери. Все равно будет подслушивать, придется говорить негромко, такая информация не для ее головы.

Да и как родители отнесутся к тому, что сын считает себя оракулом и предсказывает тяжелую жизнь впереди.

Глава 11 РАЗГОВОР С РОДИТЕЛЯМИ

Мы рассаживаемся в большой комнате, спальне родителей, около журнального столика, на котором стоит какая-то фирменная швейная машинка, то ли польская, то ли венгерская.

Гордость мамушки, купленная совсем свободно в Ленинграде, в каком-то магазине на улице Рубинштейна, вместе со стиральной машинкой, теперь я могу рассмотреть название — Radom, значит, все-таки польская.

Много где побывал в Польше, но, вот там не был.

Вроде, за сто пятьдесят рублей ее купили, а «Свияга» обошлась уже в двести семьдесят, в принципе — месячную зарплату монтажника на стройке. Учитывая, с какими деньжищами родители приехали на новое место жительства, это еще очень скромно получилось.

Я пока не знаю, как начать серьезный разговор, поэтому сначала спрашиваю про жизнь в городе на Волге:

— Почему вы все же переехали оттуда, хотя, уже построили целый дом и меня родили?

Матушка не понимает моего интереса и говорит:

— Переехали и переехали, чего теперь вспоминать, — видно, что делиться подробностями она не собирается.

Однако, батя хитро улыбается и готов все подробно рассказать: