Пуанкаре

Врывающиеся в окно порывы ветра вздували легкие занавески, открывая непривычные глазу француза бескрайние просторы американских равнин с убегающим вдаль горизонтом. Экспресс набирал скорость на очередном перегоне. Приятно было после шумной суеты грандиозной Всемирной выставки в Сент-Луисе предаться свободному течению мыслей и неторопливой беседе с попутчиком. Неуверенно вглядываясь в своего собеседника, молодой французский физик-теоретик Поль Ланжевен порой готов оборвать свою мысль на полуслове. Рассеянно-отсутствующее выражение лица Пуанкаре вводит его в заблуждение, впрочем, как и многих других. И только изредка появляющаяся на этом лице улыбка удовлетворения, когда Пуанкаре слышит рассуждения, созвучные его собственным мыслям, свидетельствует о том, что речь Ланжевена не проходит мимо его сознания. «Удивительная способность — жить одновременно сразу в двух мирах», — думает молодой физик.

— А ведь вы не сдержали своего обещания, — загадочным тоном произносит Ланжевен.

— Обещание? Какое? — искренне удивился Пуанкаре.

— Не делать прогнозов, — улыбаясь, Ланжевен откинулся всем корпусом назад. — Видно, пророческий дар в вас оказался сильнее той осторожности и скепсиса, которые вы нам продемонстрировали в начале выступления.

Приступая к своему докладу в Сент-Луисе, Пуанкаре действительно сразу же предупредил аудиторию, чтобы от него не ждали никаких пророчеств. «Даже если бы у нас и появилось стремление отважиться на прогноз, — заявил он, — мы бы легко избавились от этого искушения, представив себе все нелепости, которые были бы сказаны выдающимися учеными начала прошлого столетия, если бы их спросили о том, какова будет наука в XIX веке». Но в течение последующих полутора часов он не раз отступал от своего решения. Подытоживая попытки преодолеть наметившийся в теоретической физике кризис, он не удержался от соблазна заглянуть в затянутую туманной дымкой перспективу.

Год назад известный американский астроном Ньюком приехал в Париж, чтобы от имени американского правительства пригласить французских коллег принять участие в Международном конгрессе искусства и науки. Большая группа французских ученых приняла это приглашение, в том числе Пуанкаре. Конгресс состоялся осенью 1904 года в городе Сент-Луисе во время Всемирной выставки, организованной по случаю столетней годовщины присоединения Луизианы к Соединенным Штатам. 24 сентября, когда Пуанкаре выступал со своим программным докладом «Настоящее и будущее математической физики», зал конгресса был переполнен. Слушатели, в подавляющем большинстве деятели различных наук с Американского континента, впервые увидели прославленного французского математика и физика-теоретика. Пятидесятилетний мужчина среднего роста и средней полноты, несколько ссутулясь, привычно прохаживался перед затихшими рядами. Возможно, многие из присутствующих были удивлены тем, что столь легендарная личность скрывается под обликом типичного, ничем не примечательного внешне европейского интеллигента, с аккуратно причесанными волосами и бородкой адвоката. Белая рубашка с манжетами и традиционная цепочка часов на жилете только усиливали это впечатление. Но уже через несколько минут зал был заворожен той интригующей и драматичной картиной надвигающихся потрясений в физике, которую с удивительной ясностью и проникновенностью он нарисовал.

«…Есть признаки серьезного кризиса, как если бы мы находились накануне предстоящего изменения», — говорит Пуанкаре. Причем под сомнение ставится основа основ всей физики — ее принципы. К таким основополагающим принципам Пуанкаре относит: принцип сохранения энергии, принцип Карно, играющий роль второго начала термодинамики, принцип равенства действия противодействию, принцип относительности и принцип сохранения массы. К ним он добавляет еще принцип наименьшего действия. В этих принципах сконцентрирована вся накопленная веками мудрость физики как науки. «Достаточно применить пять или шесть общих принципов к исследованию физических явлений для того, чтобы получить все, что мы, по-видимому, можем надеяться о них узнать». В чем сила достоверности этих принципов. В их общности, утверждает Пуанкаре. «Действительно, чем более они общие, тем чаще мы имеем возможность их проверить; и эти испытания, умножаясь и приобретая самые разнообразные и самые неожиданные формы, в конечном счете не оставляют места сомнению». И вот над этими-то принципами нависла в последние годы угроза ниспровержения, причем над каждым из них в отдельности. «Не только закон сохранения энергии подвергается сомнению; рассмотрев принципы физики один за другим, мы увидим, что все они находятся в опасности». И далее Пуанкаре переходит к такому подробному рассмотрению.