Пуанкаре

Ранним весенним утром, лишь только майское солнце розоватым отсветом скрасило господствующие в Париже серые тона зданий, двухместный фиакр доставил Анри на шумную привокзальную площадь. Здесь он встретил томившегося в одиночестве Бонфуа. В ожидании остальных они выпили в буфете по чашке шоколада. Вскоре к ним присоединились еще несколько студентов, а через какие-нибудь полчаса собралась вся группа. Учащиеся первого курса Горной школы отправлялись в традиционную геологическую экскурсию. Анри был в восторге от предстоящего путешествия. Заранее обзаведясь блокнотом, молотком и шляпой, он чувствовал себя чуть ли не заправским геологом. Их путь лежит в Нормандию. Перед отъездом Пуанкаре, радостный и довольный, посещает Бонне, Эрмита, Брио и Буке, с которыми по-прежнему поддерживал тесный контакт. Быть может, они подивились тому энтузиазму, с которым он отнесся к этой поездке. Ведь в их глазах он оставался прежде всего математиком. Но Анри привлекает все новое, и страсть к путешествиям он унаследовал от отца. «Пишите мне в Шербур», — предупреждает он своих родных.

Дождливое небо Нормандии не омрачило приподнятого настроения молодых экскурсантов. Когда они со смехом и шутками высыпали из вагона, местная публика немым изумлением встретила весьма экстравагантную группу прибывших, красующихся необычными дорожными одеяниями, с молотками за спиной или у пояса. С низкого, хмурого неба их поливали холодные струи дождя. Анри не догадался взять с собой сапоги и теперь увязал башмаками в грязи по самые щиколотки. Еще большим переполохом их встретили в здешнем ресторане, в который они зашли пообедать. Такого наплыва посетителей, да еще столь странных, в этом заведении никогда не видели. Город Трувилль стал первым пунктом их короткого маршрута.

Следующим был город Кан, в котором студенты посетили музей естественной истории. Небольшой музей не содержал ничего любопытного для Анри. Гораздо больше взволновала его встреча с Альфредом Рамбо, который поджидал его на городской площади возле памятника Людовику XIV. Бывший преподаватель истории нансийского лицея обитал теперь в Кане. Сколько лет уже не видел он своего любимого ученика, о котором сохранил самые теплые воспоминания! Не так давно Рамбо побывал в России и намерен написать обширный очерк русской истории, о чем и поведал Анри. По его мнению, французы слишком мало знают об этой необычайно интересной стране и имеют весьма превратные представления о жизни, культуре и быте русских. Между тем будущее Франции — в союзе с Россией. События 1875 года это подтвердили. Ах, как он сожалеет, что Анри изменил своему первому увлечению! История — вот его истинное призвание. На этот счет у Рамбо нет никаких сомнений. До сих пор помнит он блестящие выступления своего лучшего ученика на уроках. Сейчас они могли бы уже вместе заполнять пробелы в исторической науке Франции. Пока Рамбо горячо излагает все это, Пуанкаре смущенно улыбается и думает: он все такой же, этот Рамбо, живой, увлекающийся и темпераментный.

В письме домой Анри сообщает о встрече со своим бывшим учителем и замечает между прочим, что в Канне какой-то странный порядок чередования блюд — после кофе подают шампанское. О самом городе он ничего не пишет. Быть может, если бы Пуанкаре знал, что всего несколько лет спустя ему, молодому преподавателю университета, глубоко погруженному в свои ученые думы, предстоит ежедневно ходить по этим улицам, что осенившие его здесь идеи станут первой ступенькой в непрерывном восхождении на самую вершину научной славы, он более внимательно присмотрелся бы к окружающему городскому ландшафту. Но сейчас для него все это не более чем фон, декорации к их веселым, разгульным интермедиям в духе Латинского квартала. С восторгом описывает он, как однажды после ужина их буйная ватага, вооруженная бумажными фонариками и дудками, прошествовала по улицам на глазах у изумленных жителей. Шедший впереди студент вел за собой верблюда, которого изображали два других студента, накрытых темным балахоном. Под открытым окном какой-то молодой дамы, которая имела неосторожность выглянуть, привлеченная шумом, они устроили настоящий концерт, поочередно исполняя серенады. Карнавальное шествие завершилось полуночным балом в помещении, где спали Анри и еще пятеро его товарищей.

Веселье и непринужденность, царившие в студенческой компании во время поездки, оставили у Анри самые приятные и светлые воспоминания. По-видимому, слишком разительным был контраст со скованной, жестко регламентированной жизнью в казармах Политехнической школы. Со смехом подсчитывает он убытки, понесенные в этом походе: забыт в Байе зонтик, в одной из дружеских потасовок погибла его шляпа, портупея под конец совсем распоролась, гетры еще в пути пришлось заменить простыми подвязками. Но что значит все это по сравнению с тем обновлением духа, которое он испытал за столь короткий период! Это как раз то, в чем он так нуждался.