Пубертат. Как пережить переходный возраст ребенку и родителям

Между тем в сексуальных действиях участвует не только тестостерон или эстроген, но и андрогены[11]. Первый всплеск андрогенов происходит приблизительно в возрасте десяти лет и отвечает в числе прочего за первую влюбленность, состояние мечтательности, часто наблюдаемое в этот период.

Недавно я рассказал об этом на родительском семинаре, и одна мама мне возразила: «Что мне с того, что я знаю, что мой сын нашпигован гормонами, а моя дочь, будучи под одуряющим воздействием эстрогена, спала со своим бойфрендом? Зачем мне эта информация? Когда это случилось — она забеременела, — она сидела ревела, а мне пришлось сохранять спокойствие и принимать решения только потому, что она не справилась вовремя со своими гормонами».

Половое воспитание нужно. И срочно

Правильная информация несет секспросвет. Подростки не могут себя контролировать, они рано созревают физически и живут с ощущением, что с ними ничего не может случиться, что они такие уникальные и неуязвимые, но их «мозг отказывает», как однажды выразился один юноша пубертатного возраста. Именно поэтому так важно, чтобы взрослые уделяли внимание сексуальному воспитанию.

Родители должны постоянно заводить разговор о контрацепции, даже если подростки надменно заявляют, что и так все знают: «Прекратите! Я уже все знаю! Бесите!» Между знанием и действием есть большая разница. Контрацепция включает в себя не только знания о таблетках, презервативах или других средствах; сюда же относится и информация о менструации, овуляции и фертильных днях. У юношей в этих вопросах, как уже говорилось, наблюдаются пугающие пробелы, и это притом что они уже давно могут жить половой жизнью. А ведь именно у молодых людей есть ярко выраженная потребность в знаниях такого рода, которую не удовлетворить разговорами со сверстниками и уж точно не компенсировать теми сведениями, которые предлагаются в средствах массовой информации.

Если девушка забеременела, ей нужна родительская поддержка, а также профессиональная медицинская и психологическая помощь. Худшее, что может случиться с несовершеннолетней беременной женщиной, — это ощущение одиночества, осознание того, что ее отвергают. Беременным подросткам нужны четкие, обдуманные действия родителей, а не обвинения («Я ведь знала, что этим кончится», «Что ты натворила!») или самобичевание («Я ступила!», «Я должна была контролировать ситуацию!»). Девушкам в положении нужны поддержка и ощущение безопасности, уверенность в том, что родители их любят. Не существует единственно правильного решения в данном случае: одни решают сохранить беременность, другие — ее прервать. Каждый случай уникален и связан с материальной, социальной, а также моральной и религиозной составляющими. Всем участникам предстоит пройти свой, индивидуальный путь. Психологический груз — независимо от того, что вы в результате решите — останется в любом случае. Упреки задним числом вроде «Надо было все же запретить дочери спать с этим парнем!» малопродуктивны. Теперь важен только взгляд, устремленный в будущее.

Родители считают, что они более либеральны в том, что касается сексуальных действий своих детей, чем все поколения до этого. И это хорошо, отсюда больше открытости в разговорах на тему секса, больше уверенности в себе, а значит, подросткам проще выстраивать друг с другом отношения на физическом уровне. Но в то же время бо́льшая открытость влечет за собой и родительскую неуверенность. Они не знают, что можно позволять, а что нет. «Ведь они не хотят быть такими, — сказала мне одна мама, а потом добавила: — Они не хотят быть похожими на родителей!» Неуверенность отца и матери сильно влияет на подростков. Они теряются в море возможностей: «Можно все. Но что же подходит именно мне?»

«Почему он не устанавливает границы?»

На днях пятнадцатилетняя Тина, сидя у меня на консультации, сказала, качая головой, что отец никогда не говорит ей, к какому часу она должна вернуться домой с пятничной вечеринки. Когда я спросил, хочет ли она, чтобы он ей установил точное время, она воскликнула:

— Ну конечно!

— Почему?

— Во-первых, мне хочется обсудить с ним время возвращения, а во-вторых, я хочу, чтобы он думал обо мне, если я вдруг задержусь.

Когда я сообщаю об этом ее отцу, он говорит: «Ничего не понимаю! Когда я был подростком, мне ничего не разрешали, и я чувствовал себя словно взаперти. Тогда я поклялся себе, что уж у моего ребенка не будет с этим проблем!» Он качает головой. «Как ни сделаешь, все равно не угодишь!»

Но тут дело в другом. За фактическими вопросами «Во сколько я должен вернуться с вечеринки?», «Можно мне сегодня переночевать у моего парня / подруги» нередко скрываются вопросы, касающиеся воспитания: «Что вы скажете на это?», «Что вы думаете по этому поводу?», «Если это вас не устраивает, то я хочу услышать ваше мнение!».