Пубертат. Как пережить переходный возраст ребенку и родителям

Позиция «Я желаю тебе только добра!» на самом деле не позволяет отпустить ребенка, то есть отказаться от идеи уберечь подростка от кризисов. Некоторые родители дают детям лишь внешнюю свободу, они боятся неудач в жизни своих чад и, таким образом, снова привязывают их к себе. Отпустить — значит дать детям вылететь из гнезда, но мысленно оставаться с ними. В противном случае из-за ущемленного самолюбия подростки будут воспринимать сепарацию как изгнание, даже разрыв или отъединение.

Еще одной гранью перфекционизма является желание сделать все по-другому. Я обратил внимание: многие взрослые, у которых есть дети, воспринимают собственных родителей менее отстраненно. При этом они сначала вспоминают о том, что не удалось в их воспитании, и хотят наверстать упущенное, показать своим родителям уже задним числом, как воспитывать правильно. Эффект, как правило, получается обратный: такие родители быстро занимают терапевтическую позицию по отношению к своему ребенку, считают себя незаменимыми, смотрят ему в рот, предугадывая все его желания, и забывают о собственных потребностях. Или подросткам приходится выполнять желания родителей, которые те не смогли реализовать в своей жизни, — и это без учета индивидуальных требований и умений. Иногда родители, желающие все сделать по-другому, переходят из одной крайности в другую и в конце концов приходят к неутешительному выводу: «Все делается совершенно не так!»

Ситуация на семинаре: Ангела, четырнадцать лет, веселая девочка, сидит напротив мамы, очень уверенно мне улыбается. Мама записалась на прием, потому что старается воспитывать дочь правильно, по-другому, но ничего у нее не получается. Как назло, все, что она придумывает и планирует, идет наперекосяк. Внимательно выслушав нескольких участников, Ангела спрашивает, можно ли ей поделиться своей проблемой (ее маме я до этого момента слова не давал). Я согласно киваю, и она спрашивает: «Почему, когда я иду в пятницу на вечеринку, мне не говорят, во сколько я должна быть дома?» В первые секунды я сбит с толку, так как не ожидал этого вопроса: обычно подростки жалуются, что им ставят слишком узкие временные рамки. Я прошу ее повторить вопрос. И Ангела — вполне уверенно — говорит еще раз: «Почему, когда я иду в пятницу на вечеринку, мне не говорят, во сколько я должна быть дома?» — «А ты хочешь знать точно, когда тебе нужно вернуться?» — спрашиваю я. Ни секунды не задумываясь, Ангела отвечает: «Ну конечно!» — «А почему?» Она улыбается: «Во-первых, мне хочется поспорить с мамой насчет времени возвращения, а во-вторых, знать, что ей не все равно, если я не приду».

Мать Ангелы, фрау Хуберт, выглядит озадаченной. Она ушам своим не верит: «Быть того не может! Моя милая Гелихен, я ведь к тебе так хорошо отношусь. Моя милая Гелихен, я ведь тебя люблю». И тогда она обращается ко мне: «Будучи молоденькой девушкой, я не могла оставаться где-то надолго, должна была возвращаться домой. У меня не было подруг, я часто была аутсайдером. И тогда я себе поклялась, — она автоматически поднимает правую руку, — что, когда у меня будет дочь, я не буду ей указывать, во сколько ей быть дома. Пусть сама решает. Ведь она уже взрослая». Она поднимает плечи, как будто оправдываясь. «Нет, — отвечает Ангела голосом, полным решимости, — делай так, как считаешь нужным». — «Но Ангела, — испуганно отвечает мать, — что это значит?» Ангела мудро улыбается: «Я не ты, а ты не бабушка!»

Подростки безошибочно чувствуют, когда их родители ведут себя неискренне. Родители, привыкшие жалеть себя, для них так же противны, как родители, которые жертвуют собой ради блага детей и не могут выразить то, что чувствуют.

Просьба Ангелы о четком времени проясняет еще один важный аспект: осуществление педагогических приемов насильно, посредством эмоционального давления, и отказ от границ и правил — это две стороны одной медали. Многие родители, отмечая прежде всего стремление подростков к свободе, предоставляют им это право. Оно, безусловно, необходимо, чтобы позволить подросткам поступать самостоятельно. Но взрослые забывают при этом, что свобода, в которой нет ни правил, ни границ, подростков пугает. Да, вседозволенность тоже может сбивать с толку. Свобода, при которой подростки не чувствуют связи с родителями, страшит. Только зная о наличии безопасной гавани, куда можно вернуться в шторм и непогоду, молодые люди могут отправиться исследовать манящий неизвестностью океан.

Детям не нужно, чтобы родители отрабатывали на них свои прошлые ошибки. Они хотят, чтобы их принимали такими, какие они есть. И сами готовы принимать родителей так же: со всеми их слабостями и сильными сторонами, с ошибками и попытками их избежать. Идеальные папа и мама, которые хотят делать все правильно, — это самый проблемный вариант для взрослеющих детей. Последние вовсе не хотят, чтобы взрослые воспринимали их как безликих экспонатов. Если же они это чувствуют, то пытаются отрезвить родителей с помощью фактов, как бы говоря им: избегая ошибок своих родителей, вы точно наделаете собственных.