Читаем Публичное одиночество полностью

Мы до сих пор и пока безуспешно пытаемся ее исправить. Будем надеяться, что у нас все получится. (XV, 41)


(2009)

Интервьюер:«Сибирский цирюльник» можно назвать качественным гламуром или это реалистичный фильм?

Нет, конечно! «Сибирский цирюльник» – не гламур!

А почему Вы так ставите вопрос: либо гламур, либо реалистичный фильм? Гламур – это определенные вкусовые приоритеты, которые лично мне претят. Мне гламур неинтересен. В «Сибирском цирюльнике» есть элемент лоска, офицерской бравады, молодечества. Там есть игра в офицерский шик. Там есть определенная температура и наслаждение от того, что ты носишь форму. От того, что ты такой!

Но это совсем не гламур. Это идеализация того времени, связанная с тем, что мы слышали о нем. (XV, 44)


«Отец», «Мама» (2003)

(2003)

Интервьюер:Смогли бы Вы снять эти фильмы двадцать лет назад?

Нет. Я думаю, что я не дозрел тогда. У меня не возникло бы такого желания, мысли поговорить с родителями и о них двадцать лет назад. Но я рад, что хоть сейчас меня Господь сподобил…

Был к тому же повод – столетие мамы и девяностолетие отца, слава богу, живого. А затем формальная необходимость снимать о них картину переросла в реальное желание узнать о них побольше самому. Все, что я знал про отца, когда стал с ним разговаривать, все это обрело совершенно невероятный эффект для меня.

Вы узнали много нового о родителях?

Не то что узнал…

Думаю, что довольно много для себя сумел сформулировать, понять, почему так, а не иначе. Очень многое из того, что связывает с матерью, не понимаешь, пока ты растешь. И только потом, со временем, ты понимаешь, кем ты стал и кем станут твои дети.

Думаю, что отец не сказал бы того, что говорил мне, любому журналисту, который бы не смог спросить того, что спрашивал я. Как, например, умещаются в одном человеке потрясающие детские стихи, детская психология с абсолютным отсутствием интереса к детям? А он сам – ребенок. И ощутить это, и рассказать мне было очень важно.

Одна журналистка мне сказала, что после просмотра фильма «Отец» по телевидению ночью бросилась звонить отцу в Киев, с которым не разговаривала двенадцать лет.

Вот это самая большая награда, если картина побуждает вспомнить о родителях… Или сравнить своих и чужих родителей, или себя сравнить. Это уже есть духовная работа.

Позвоните родителям… (I, 94)


«12» (2006) (2005)

Мы сняли часть эпизодов «Утомленных солнцем – 2» и готовимся продолжить съемки весной.

Пока будет идти подготовка, я надеюсь снять ремейк фильма «Двенадцать разгневанных мужчин» Сидни Люмета. Актерский состав уже подобран. Кроме меня в картине снимутся Олег Меньшиков, Валентин Гафт, Юрий Стоянов, Михаил Ефремов, Алексей Петренко, Александр Адабашьян и Сергей Гармаш.

По сюжету двенадцать присяжных должны решить судьбу другого человека, чеченца. Это попытка поговорить о сегодняшней России и выяснить, что с нами происходит.

Интервьюер:Это будет кино для проката или фестивалей? Для Вас вообще имеет значение касса фильма?

Мне, в общем-то, плевать и на фестивали, и на прокат. Я просто снимаю кино.

Касса, безусловно, имеет для меня значение. Но я тешу себя надеждой, что ее мне всегда обеспечит собственный зритель, который пока еще жив. (XV, 28)


(2006)

Это драматический детектив, я бы даже сказал, триллер, мы делаем эту картину вместе с Первым каналом, это наш совместный проект.

Главное в фильме: у каждого из этих людей есть своя правда, но правд много, а истина одна, вот поиск этой истины – основа нашей картины. (XV, 30)


(2006)

Интервьюер:Сережа Гармаш называл товарищество артистов, которые снимались в «Двенадцати разгневанных мужчинах», клубком друзей…

Да.

У них было время для репетиций, для того, чтобы коснуться друг друга руками, чтобы просто сидеть. Не его сцена, а он сидит. И возникает волшебство! Доверие друг к другу, отсутствие страха показаться некрасивым и стараться выглядеть лучше другого. Уходит зависть, уходит вся накипь, которая в сегодняшнем ритме существует. Люди должны все время ощущать то, что говорят…

Когда выходит эта картина?

Осенью, надеюсь.

Я сказал моему монтажеру, итальянцу: «У меня было все для того, чтобы снять хорошую картину. Если она не получится, то виноват будешь только ты!»

А с кем писали сценарий к этому фильму?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Девочка из прошлого
Девочка из прошлого

– Папа! – слышу детский крик и оборачиваюсь.Девочка лет пяти несется ко мне.– Папочка! Наконец-то я тебя нашла, – подлетает и обнимает мои ноги.– Ты ошиблась, малышка. Я не твой папа, – присаживаюсь на корточки и поправляю съехавшую на бок шапку.– Мой-мой, я точно знаю, – порывисто обнимает меня за шею.– Как тебя зовут?– Анна Иванна. – Надо же, отчество угадала, только вот детей у меня нет, да и залетов не припоминаю. Дети – мое табу.– А маму как зовут?Вытаскивает помятую фотографию и протягивает мне.– Вот моя мама – Виктолия.Забираю снимок и смотрю на счастливые лица, запечатленные на нем. Я и Вика. Сердце срывается в бешеный галоп. Не может быть...

Адалинда Морриган , Аля Драгам , Брайан Макгиллоуэй , Сергей Гулевитский , Слава Доронина

Детективы / Биографии и Мемуары / Современные любовные романы / Классические детективы / Романы