Публичное разоблачение

Моя приятельница Морнинг несколько лет назад угодила сразу в два анонимных общества: страдающих от кокаиновой зависимости и от алкоголизма, что в дальнейшем привело ее в общество людей с сексуальными и эмоциональными проблемами и в общество детей алкоголиков. И эта самая Морнинг прислала мне в подарок на Рождество книгу о медитации. Я фыркнула, решив, что она окончательно рехнулась.

Открыв пособие, прочитала пару глав и попыталась медитировать способом, который автор назвал «прислушивание». И не смогла. Определенно у меня в голове слишком много того, что автор назвал «шумом». Он писал о людях, подобных мне. Людях, которые постоянно держат включенным радио или телевизор, которые вечно разговаривают сами с собой, или что-нибудь не переставая делают, или разговаривают по телефону и никогда не посидят, прислушиваясь к космосу. Когда я пытаюсь медитировать, моя голова наполняется мыслями о делах, которые необходимо осуществить, и я моментально вскакиваю и начинаю действовать. Морнинг говорит, что это признак незрелости, инфантильности, недисциплинированности и своенравия; когда-нибудь все это приведет меня к безысходности.

После того, что утром сказала мне мать, я не перестаю думать, что Морнинг была абсолютно права: меня захлестывают эмоции, а моя карьера… впереди.

Еще до того, как мы со Скотти свернули на подъездную дорогу, он начал лаять, скулить и прыгать на заднем сиденье джипа. Когда подъехали к дому, я поняла почему: рядом стояла голубая «миата», и хотя погода была пасмурной, верх машины откинут.

«И что теперь?» — подумала я.

Вокруг никого. Я выпустила Скотти, и он с лаем бросился в лес.

Странно. Я обошла вокруг дома. Никого. Лай Скотти, казалось, звучал за несколько миль отсюда.

Я открыла кухонную дверь и, войдя в дом, включила автоответчик. Первое сообщение от Дага. Он сожалел, что не застал меня, что у него много работы и что он позвонит позже.

Мой брат Роб хотел знать, почему мать на меня сердита. Что происходит?

Спенсер: «Тебе не удастся от меня спрятаться. — Он засмеялся. — Надеюсь, ты много работаешь. Скоро поговорим».

Мать. Извинялась, что была резка со мной. Она меня любит.

Спенсер: «Возможно, тебе удалось от меня спрятаться. Где ты?»

Я набрала номер, который он оставил. Ответа не последовало. Прошла на кухню, чтобы впустить Скотти, и чуть не подскочила от неожиданности, увидев за стеклом его лицо. Он только в белых теннисных шортах и туфлях, его грудь блестит от пота. Скотти, виляя хвостом, держит в зубах его майку.

— Как ты здесь оказался? — Я открыла дверь.

— Искал тебя. Решил немного пробежаться, пока тебя нет. Я весь мокрый, но могу ли я поцеловать тебя?

Он наградил меня поцелуем и широко развел руки.

— Я нашел тебя! Прекрасный дом! Замечательная собака!

— Он сделал тебе дыру, — сказала я, отбирая у Скотти майку.

— Не могу поверить, что ты наконец здесь.

— Я тоже.

Мы были смущены. По крайней мере я. Странно видеть его здесь. Это мой дом, мой город. Я должна бы раздражаться, но не случилось. Я рада. Хотя и нервничаю.

— Я возвращаюсь в город. — Он поморщился. — Могу я попросить воды?

— О да, конечно. — Я бросилась в кухню.

— Во всяком случае, я посмотрел на карту, нашел Каслфорд, а затем добрался до заправочной станции и заглянул в телефонную книгу. Там был номер твоего телефона, но не было адреса. Я позвонил, но тебя не было. Стоял и размышлял, что делать дальше, потом решил позвонить в редакцию. Спросил у леди, стоявшей за прилавком, как называется газета, а она спросила: «Кого вы разыскиваете?» Я ответил: «Репортера Салли Харрингтон». И она объяснила, как проехать. — Он взял у меня стакан с водой. — Спасибо. — Залпом выпил. — Мм, это и есть знаменитая колодезная?

— Да. Но мне интересно знать, кто была та леди?

— О, — сказал он, опуская стакан, — она просила передать тебе привет от Бернис, твоей знакомой по хору. — Он утер рот рукой и подошел к раковине налить еще воды. — Я и не знал, что ты пела в хоре.

— Еще в начальной школе. Я помню Бернис. Она работает на бензозаправке.

— Очевидно. Я решил немного покататься по городу. Его не отнесешь к числу больших.

— Тебе бы приехать сюда вчера вечером, — сказала я. — Часть его разрушена взрывом.

— Правда? — Он снова пил воду, причитая, какая она вкусная.

Для редактора нью-йоркского издательства Спенсер был спортивен. Сказал, что часто ходит в гимнастический зал, который находится в его многоквартирном доме. Не в пример мне успел загореть.

Я рассказала немного о пожаре, о том, как таскала мешки с песком и вернулась домой поздно, а сегодня с утра встречалась с матерью, и потому у меня не было времени позвонить ему. Я провела его по дому, и в гостиной он обратил внимание на фотографию, где мы с Робом стоим с родителями перед нашим домом.

— Это твой отец? — спросил он, взяв в руки фотографию.

— Да. — Я подошла к нему и встала рядом.

— Он был такой молодой.

Я посмотрела на папу. Был.

— Твоя мать сногсшибательна, Салли, — сказал он, ставя фотографию на место и взяв другую, более позднюю.

— Да, она такая, — согласилась я.

— Ты на нее похожа.

— Но я другая, — вздохнула я.

— В чем дело?