Публикации на портале Rara Avis 2015-2017

Вольный её ветер дует и между богатыми коттеджами на берегах реки Истры, которую патриарх Никон как-то переименовал в Иордан (жаль, что не прижилось). Этот ветер дует и в разноцветных кафе, где хипстеры потребляют смузи, и в унылой комнате сторожа, где с потолка висит на проводе лампочка без абажура, и над окопом в чужой земле, где сидит с биноклем в руках злой на всех лейтенант.

Она есть в социальных сетях и застольных байках.

Везде понемножку.

Кормятся же все картошкой со своего огорода.

Это нормально — никакой другой жизни нет. Нужно просто научиться отличать сорт «Уральский ранний» от «Синеглазки», знать свою почву и не лениться.

16.08.2016

​Сюжет и стиль (о корпоративных ценностях в фантастике и вообще везде)

Если бы Господь наш многомилостивый хотел, чтобы мы соревновались со всяким отстоем, он так и сказал бы: «Соревнуйтесь со всяким отстоем». Но он вместо этого дал нам Вергилия, Горация и Апулея.

И в глаза посмотрел со значением.

Роман Шмараков

Я люблю, когда люди обсуждают отвлечённые материи — тут и начинается главное веселье: битва абстракций, сражение обобщений, и в результате совершенствование собственной риторики.

Как-то раз один ведущий критик, не задумавшись о последствиях, спросил, отчего отечественные фантасты хорошо придумывают, да дурно пишут. Ну, и началось — битва и сражение, оттачивание остроумия и прочее безумие. Некоторые были удивлены, что литературный спор вышел жарким, так я скажу, что о детской литературе ругаются ещё жарче, а уж зайдёшь к садоводам, так непонятно ещё, как они остаются живы. И всё оттого, что термины зыбки, понятия призрачны, а недостаток образования искупается быстротой высказываний (Всегда найдётся тот, кто крикнет: «Фантастика — это не жанр. Жанр — это рассказ, повесть и роман»). Так произошло и здесь — в вечном споре о форме и содержании, то есть о сюжете и стиле. В психотерапевтических дискуссиях — а я их видел много — есть выигрышная позиция (когда говорят — «Ваши пишут плохо»), и есть невыигрышная позиция (когда говорят «Наш Имярек пишет хорошо»). Это происходит оттого, что обычно Имярека предъявить невозможно, и самому Достоевскому насуют какашек в панамку за «круглый стол овальной формы», и в замкнутых сообществах есть тенденция к особой редактуре — тяготение к выдуманным гладким нормам языка. Эти читало-писатели кажущееся им косноязычие Андрея Платонова так бы отредактировали, что он бы своих не узнал. Однако обсуждения конкретных вопросов, имеющих ответы, скоротечны, а вот обобщения позволяют длиться дискуссии вечно. Перед нами же — особый тип литературного спора, потому что он давний и основан на том, что фантастика многие годы была заточена в особое гетто. Потом оказалось, что в этом гетто не хватает одной стены, а когда фантасты вышли на волю, то обнаружили, что окружающий мир богаче их представлений. Жёстче.

В восьмидесятые годы среди свободомыслящей интеллигенции бытовало такое присловье «Я вступил в партию, чтобы развалить её изнутри». Тем самым говорилось: для того, чтобы уничтожить КПСС нужно всем в неё вступить, не тем девятнадцати миллионам, что там были, а именно всем гражданам СССР, которых было двести пятьдесят миллионов. С фантастикой случилось тоже самое, и давным-давно известные писатели «извне» стали авторами фантастических произведений — от Быкова и Славниковой, от давно известного Маканина, до главного стилиста Сорокина и до главного писателя страны Пелевина. Всё проросло фантастическим элементом, на фоне которого роман «Битва космических пауков на Украине — 2» кажется унылым реализмом.

Оказалось, что жизнь в гетто была ровно такая же, что и снаружи — только поменьше. Внутри фантастической корпорации воспроизводились те же отношения, те же бюрократические структуры (возникло несколько, и до сих пор возникают Союзы писателей-фантастов — почти такие же, как Союз советских писателей, с удостоверениями, но без своего Переделкино и денег). Было свои писательские конференции и своё самодеятельное литературоведение, то есть, не связанное с апробированными общественными институтами.

Они отказались от поездки в Гамбург, и учредили свой цирк с блэкджеком и весёлыми прелестницами.

Ну и началась бесконечная песня про «мы» и «они».

Я люблю книги с необычайным внутри, а вот корпорации люблю не очень, но это в данном случае не так важно. Куда интереснее понять, как устроены типовые приёмы в этом споре, который меня точно переживёт.