Публикации на портале Rara Avis 2018-2019

Эта идея мне, честно говоря, не до конца понятна. Представим себе, устраивается такой конкурс в настоящей сказочной реальности, где участвуют Вениамин Каверин, Андрей Платонов, Михаил Шолохов и Алексей Толстой. Можно ли говорить об анонимности в таком случае, если даже они скрыты под псевдонимами или номерами? Что делать с автором, который сам по себе обладает яркой индивидуальной манерой? Допустим, он написал прекрасный рассказ, но имеет несмываемыми родовыми пятнами стиля. По логике его должны гнать взашей, а обезличенный текст логично пройдёт дальше. Да и в реальности — можно ли говорить об анонимности людей, что всю жизнь занимались написанием текстов?

В-третьих, если в прошлом году темой было «Бессмертие», то в этом «Дополненная личность». Со сцены я слышал закономерные сетования на то, что все (почти все) пишут про чипы, вживлённые в тело — правда, в одном из рассказов это был целый гвоздь, вбитый в голову, будто в сорокинском романе. Тут налицо (каламбур неволен) особенность восприятия фантастики как «будущего», зафиксированная в названии. В рассказах-финалистах были ещё разъёмы для интерфейсов по всему телу, интеллектуальные ассистенты — «алис» и «сири» будущего, системы контроля поведения и лингвистические эксперименты — в общем, много всего. Сейчас на пике спроса фантастическая литература, построенная на волшебной сказке с узнаваемыми гномами и эльфами, или литература дополненной исторической реальности, но тут мы имеем дело с попыткой работы именно с «научной фантастикой», как она есть.

Есть и другой интересный вопрос: велика ли читательская аудитория именно у научной фантастики? Где она будет жить, на страницах каких журналов? Много ли мест, где можно напечатать научно-фантастический рассказ, кроме как в братских могилах сборников? Кстати, победитель этого года — вполне успешный сотрудник журнала «Химия и жизнь» с давней традицией таких публикаций. Но много ли вовне спроса на текст, построенный именно на физическом (или химическом, биологическом, etc) парадоксе? Как создать воздушный пузырь для пытливых, что смогут играть в научную фантастику, окружённую литературой спроса? Что ещё интересно, авторы, попавшие в короткий список, имеют приличные научные специальности, наверняка и в длинном списке таких было много. Сохранение этой «научности» без потери чувства языка и стиля — как раз и есть самое трудное в современной фантастике. Реальность чем дальше, тем больше тяготеет к мистике, и читатель, раздражаясь от сложного, голосует рублём за понятное и простое.

Никаких ответов у меня нет, но не для таких ли вопросов и нужны эти конкурсы с премиями?

11.11.2019

​Лифт наверх (о социальных лифтах в быстрое и медленное время)

Мир равнодушен и жесток,

Зато воистину прекрасен.

Александр Кушнер

У Алексея Толстого есть знаменитая повесть «Гадюка», которая у нас стала первым произведением о посттравматическом синдроме. Время было жёсткое, между двумя войнами. Со следующей пришло немало солдат, чьё физическое тело жило между людей, а душа продолжала воевать. Прислушиваться к чужой боли такого рода стали по-настоящему, кажется, только после Вьетнамской войны.

А тогда, в 1928 году, когда Алексей Толстой напечатал в «Красной нови» этот текст с подзаголовком «Повесть об одной девушке», рецепт для лечения посттравматического синдрома был один — побольше работать, поменьше думать, стерпится-слюбится. Фильтрация травматиков происходила обычным способом — они брались за оружие, их пристреливали в ответ, или их пожирали нервные болезни и трофейный револьвер находила квартирная хозяйка.

В чём сюжет этой повести? Купеческая дочь живёт в Казани, на дом нападают бандиты, убивают родителей, а недобитую дочь едва спасают из пожара. В госпитале она знакомится с красным командиром, но вскоре в город входят белочехи. Девушка попадает в тюрьму, а потом её расстреливают вместе с другими заключёнными, причём стреляет в неё один из убийц отца. Красный командир выкапывает её из-под горы трупов, и она уходит на войну с эскадроном. Страха она не знает, и за худобу и ненависть её зовут «гадюкой». Но после войны она становится обычной конторской служащей. Бывшая кавалерист-девица влюбляется в своего начальника, но тот женится на её соседке по коммунальной квартире. Под нос ей суют справку о регистрации брака, слово за слово, и девушка начинает стрелять в ненавистную соседку.