Публикации в журнале «Нева»

На следующий день газеты сообщили о гибели балерины. Тут же родились новые легенды. Согласно одной из них, Иванова была изнасилована, а затем утоплена. По другой легенде, к смерти Ивановой приложила руку «секретная полиция». Дело в том, что Иванова в составе дягилевского «Молодого балета» должна была выехать на гастроли в Европу. Через много лет Баланчин уверял, что «Лида знала какой-то большой секрет и ее не хотели выпускать на Запад».

Во все эти легенды искренне поверил безутешный отец погибшей. Целых три года он требовал проведения хоть какого-нибудь расследования, но каждый раз, как утверждает фольклор, дело прекращалось по звонку «всемогущего Зиновьева». Наконец отчаявшийся отец обратился к только что прибывшему в Ленинград на постоянную работу С. М. Кирову. Тот будто бы вник в суть дела и направил его прямо к заместителю председателя ГПУ Генриху Ягоде. Ягода пообещал разобраться, но через несколько дней, приехав в очередной раз в Ленинград, будто бы сказал одному из высокопоставленных начальников: «Уберите это дело — иначе мы вас уберем, как полено с дороги».

Ко всему сказанному остается добавить, что незадолго до смерти в жизни Лидии Ивановой, или Лиды, Лидочки, как ее называли в театральных кругах, произошли два события, которые затем были истолкованы как пророческие. Во-первых, незадолго до гибели она сделала запись в дневнике: «Мне хотелось бы иногда быть одним из тех звуков, которые создавал Чайковский: чтобы, прозвучав мягко и грустно, раствориться в вечерней мгле». И во-вторых, всем запомнился один из самых успешных ее номеров — «Вальс-твист» в постановке Баланчина, в котором танцовщицу «преследовала и в конце концов настигала Смерть».

В советское время на сцене Театра оперы и балета имени С. М. Кирова, как тогда назывался Мариинский театр, о чем мы уже говорили, блистала одна из выдающихся балерин XX века, талантливая ученица А. Я. Вагановой легендарная Алла Яковлевна Шелест. В театре она служила с 1937 года, после окончании Хореографического училища. Исполнила запоминающиеся партии Параши и Царицы бала в балете Р. М. Глиэра «Медный всадник». До сих пор восхищают ее партии в балетах «Спартак», «Пламя Парижа», «Маскарад». Она вполне заслужила подлинную любовь ленинградцев. В народе ее нежно называли одним воздушным именем — ШелестАлла. Ее называли «самой романтической фигурой в русском балете середины XX века». Ей посвящали столь же прекрасные каламбуры: «Оттепель настала, ало тало стало».

Особенно ярко проявился талант Аллы Шелест в постановках выдающегося советского балетмейстера Леонида Якобсона. В хореографических миниатюрах, поставленных им по мотивам скульптур Огюста Родена, она представала то сдержанно-страстной в «Вечном идоле», то поэтичной в «Поцелуе», то щемяще-трогательной в «Слепой».

Из оперных певцов наибольшей славой, популярностью, а значит, и повышенным вниманием городского фольклора пользовался один из крупнейших оперных певцов конца XIX — первой трети XX века Федор Иванович Шаляпин. Впервые в Петербурге Шаляпин начал петь в оперных спектаклях в саду «Аркадия» в 1894 году. С 1895 года выступал одновременно на сценах Мариинского театра в Петербурге и Большого театра в Москве. Во время частых приездов в Петербург останавливался в одном и том же номере известного «приюта артистической богемы» — в гостинице «Пале-Рояль» на Пушкинской улице. В артистических кругах этот номер был известен под названием «Шаляпинский клоповник». «Он жил в Пале, он пел в Рояле», — острили над Шаляпиным петербуржцы.

О голосе Шаляпина ходили легенды. Бывая у Репина на его даче в Куоккале, Шаляпин любил что-нибудь спеть. Сохранилась легенда, что его голос был хорошо слышен на железнодорожной станции, за два километра от дачи. В народе утверждали, что когда Шаляпин пел, от звука его голоса гасли свечи. «В стране три чуда: Царь-колокол, Царь-пушка и Царь-бас», — говорили в народе. О нем рассказывали анекдоты. Согласно одному из них, однажды Шаляпина спросили: «А где ты работаешь?» — «Да я пою», — ответил он. «Мы все поем. А делаешь-то ты что?» Согласно другому анекдоту, однажды Шаляпин ехал на извозчике. Тот был под хмельком и всю дорогу горланил песни. «Ты чего это распелся?» — спросил Шаляпин. «А я всегда пою, когда пьян», — ответил извозчик. «Ишь ты — сказал Шаляпин, — а вот когда я пьян, так за меня Власов поет». Власов был солистом Большого театра и часто дублировал Шаляпина. Рассказывают, как однажды Шаляпин должен был выступать с концертом в ресторане. Ему обещали прислать извозчика. Но забыли. Тогда он нанял извозчика сам. Но куда ехать, не знал. Заехал в один ресторан: «Я у вас не пою?» — «Нет. Но если вы не возражаете…» Он спел и поехал искать свой зал. В другом ресторане повторилось то же. Так он спел за вечер четыре раза, так и не доехав до того, где его ждали.