Публицистика

— Переписка была эмоциональная, — рассказал мне в те дни Кашин, — и я не готов ее воспроизводить, но по ее итогам у меня сложилось твердое ощущение, что, во-первых, замена следователя — это прямое следствие замены Медведева на Путина (я понимаю, что это звучит как анекдот, но ведь вся Россия наш анекдот), и, во-вторых — шансы на завершение расследования резко снизились. В итоге я взял адвоката…

— В такой ситуации, — продолжил Кашин, — люди радуются мелочам, вот и я радуюсь — недавно сурковский политтехнолог Павел Данилин, долго и агрессивно распускавший слухи по поводу того, что убивали меня не за мои тексты, сообщил мне, что был не прав, и извинился передо мной. Но это, по-моему, самая значительная новость «дела Кашина» за последнее время.

Есть и ещё один трогательный факт, добавим мы: Ущаповский до недавнего времени вёл дело по убийству журналиста Юрия Щекочихина. Теперь это дело ведёт Сергей Голкин. Махнулись.

Надо ли ожидать, что через год они опять поменяются?

Месяц март настал.

Крайний раз мы с Кашиным общались совсем недавно, после двух месяцев лёгкого всероссийского пред- и поствыборного тремора.

— Олег, — спрашиваю, — у тебя-то какие новости?

— Я на фоне митингов про свое дело забыл, — ответил он искренне и весело, — Нет никаких новостей — со следователем я в итоге один раз встретился, но только познакомился, больше ничего. Это было месяца два назад.

— Ну, давай тогда поговорим в целом, Олег, — предложил я, — раз в частностях всё осталось на том же месте.

Ты вот мне в далёком 2007 году, на вопрос об отношении к власти отвечал следующее: «У этих людей не было никакого выбора, кроме как взять на себя полную ответственность за происходящее в стране (либералы называют этот процесс «свертыванием демократии»), но ответственность оказалась непомерной. И выхода теперь нет: отказаться от этой ответственности — значит, обрушить все, погребя под обломками и самих себя». Ты по-прежнему так думаешь? Если они уйдут — они обрушат всё?

— Самое смешное, — отвечает Кашин, — что я по-прежнему так думаю с той поправкой, что сейчас я не вижу, что может обрушиться — все уже и так случилось в рамках растянутой во времени катастрофы. Вот сам продолжи фразу — «Они уйдут, и…» — что? Чеченские полевые командиры будут убивать друг друга в Москве из золотых пистолетов? Юриста Магнитского забьют до смерти в тюрьме? Мне проломят голову арматурой? Чего стоит бояться из того, чего не было до сих пор?

Мне как-то не хочется продолжать этот список, хотя мысль Кашина ясна. Тихая гражданская война, которой нас пугали, будет и дальше продолжаться именно при этой власти. Серьёзная часть из того списка, по поводу которого кремлевская челядь любила восклицать «Не дай Бог!» происходит у нас на глазах: к примеру, НАТО, которое должно было придти вослед за оранжевой чумой, уже сидит в Ульяновске безо всяких оранжевых. Ну и многие известные нам люди лично повидали в последние годы такое, что их теперь сложно напугать.

Впрочем, Кашину могут ответить: это тебя били по голове арматурой, а нас ещё нет, и мы об этом совсем не мечтаем.

И попробуй с ними поспорь.

Ускорение саморазрушения.

— А в целом, какое настроение, Олег? — беру я тему ещё шире.

— Настроение почему-то хорошее: то есть, переживать не надо, Путин сам все сделает — саморазрушение у него уже началось и не остановится.

Тут я думаю, что Олег Кашин несколько, что ли, приукрашивает ситуацию, потому что обещанное саморазрушение вполне можно растянуть до такой степени, что хватит ещё на целое поколение. К тому же наша либеральная общественность так любит говорить про эволюцию вместо революции, что эта путинская медленная, поступенчатая самоликвидация вполне может совпасть с их эволюцией и не без некоторой даже приятности наложиться друг на друга.

Но в итоге мы потеряем не только Владимира Владимировича, но и страну — она так долго не протянет.

Однако если говорить о конкретном деле Кашина, то тут Олег точно прав.

Потому что если раскрыть его дело — это наверняка станет фактом саморазрушения власти. И если не раскрывать — тоже.

Единственно что, нам не следует, во славу этого саморазрушения, забывать, что оно зависло.

Поставьте себе жирную галочку где-нибудь на видном месте: дело журналиста Кашина не раскрыто, потому что раскрывать его не хотят.

И не только его дело.

(В сокращённом виде текст опубликован в журнале «Огонёк»).

Дотянуться до лета

Я всегда ругаюсь на свою любимую, когда она приговаривает: «Ну вот, скоро лето, скоро лето!»

«Куда ты торопишь мою бесценную жизнь! — говорю я в шутку и патетично, — Какое ещё «скоро»? До лета — целое лето!»

Ведь на улице — февраль, гололёд и противные сквозняки.

Любимая, конечно же, не согласна.

Да и я, пожалуй, тоже.

Как всякий счастливый человек, я хочу быть уверен, что лето — самая долгая часть года и длится месяцев шесть. Иногда даже семь. Посему — оно всегда скоро. Главное — немножко дожить и чуть-чуть подождать.