Публицистика по случаю

Большинство сотрудников обращалось ко мне исключительно по имени отчеству. Даже наша уборщица, которой было далеко за семьдесят, называла меня, исключительно, Татьяной Михайловной. И на все мои попытки противиться подобному официозу, она неизменно говорила: «Нельзя, Татьяна Михайловна. Никак нельзя. Вы же отдел кадров. Как же без отчества…»

Валерка был одним из немногих, позволявших себе «вольное» обращение, вплоть до «Танька». Впрочем, примерно также он вел себя и с нашими бухгалтерами, с которыми у него были дружеские отношения еще со времен «Будапешта» и с кладовщицами, тоже перебравшимися в «Вереницу» оттуда же. Все три бухгалтерши и две из трех кладовщицы, кстати, были Татьянами. И все мы, будучи Таньками, эти его шалости прощали.

Приехав в магазин, он мог запросто ввалиться в мой кабинет, открыв дверь чуть ли не ногой и нахально заявить: «Все, хватит ерундой заниматься, бросай свои бумажки. Чаю налей, устал я….»

Как-то летом, в страшную жару ( а никаких кондиционеров тогда, естественно, не было), чувствуя себя в прямом смысле слова сварившейся и умирающей от духоты, я сидела перед малюсеньким полудохлым вентилятором, гоняющим горячий воздух, пытаясь как-то собрать в кучу расплавленные мозги и сосредоточиться на работе. В кабинет, как всегда, без какого-либо выражения почтения и соблюдения субординации, ввалился Валерка и окинув меня фамильярно-нахальным взглядом заявил: «Ты чего сегодня такая страшненькая? Даже не накрашенная. Ты случайно не беременная?» Орать на наглого хама и даже огрызаться сил не было. Да и сердиться, возмущаться и пытаться «перевоспитывать» было бесполезно. Валеру можно было либо воспринимать таким, какой он есть, либо вообще не воспринимать.

С Александром Сергеевичем у Валеры были довольно напряженные отношения. Директор не входил в число симпатичных ему людей, а скорее даже, относился к тем, кто пользовался у Валеры «глубоким» неуважением. О причинах он не рассказывал, но судя по всему, неприязненное чувство возникло не на пустом месте. Валерка тоже не входил в число любимчиков АС.. Да и, думаю, ревновал стареющий ловелас к той явной симпатии, которой пользовался хулиганистый водитель со стороны представительниц женского пола. В результате этой взаимной нелюбви, общались они, исключительно, по служебной необходимости, и чуть ли не сквозь зубы.

Как-то меня отправили с документами в одну из контор, перед которыми мы, как торговая точка, то и дело отчитывались. Поездка заняла больше чем полдня и когда я вернулась, в дверь кабинета, довольно осторожно ( что было странно и необычно) заглянул Валерка. «Ты одна?» – опять же, непривычно тихо поинтересовался он. Я удивленная таким совершенно нетипичным поведением не склонного ни к робости, ни к малейшим проявлениям вежливости водителя, подтвердила, что, да, я одна, хотя это и так было очевидно. Разве только мой нахальный приятель, отчего-то ведущий себя странно, с чего-то, вдруг, заподозрил, что я решила спрятать кого-то, к примеру, в шкафу. Валерка бочком прошел в дверь, и подойдя к столу не плюхнулся, как обычно, по хозяйски в кресло, а с надутым видом заявил: «Знаешь, как ты меня подставила!!!» Ну тут я окончательно поняла, что он, по какой-то причине, точно не в себе. «И как же, интересно, я тебя подставила?» – не удержавшись, уточнила я. Валерке надоело дуться и изображать обиженного, и он рассмеялся. «Даже не представляешь, что тут сегодня было!» – сообщил он, ухмыляясь уже своей обычной нахальной улыбкой. Я как-то уже начала напрягаться, что же такое произошло в мое отсутствие, что мой хам-приятель ведет себя так странно. И потребовала немедленных обьяснений. Валерка, уже вполне радостно, рассказал, что перед обедом приезжал «с каким-то барахлом» для промтоварного отдела, и, естественно, решил заглянуть ко мне, на чай. Но на этот раз его буйная фантазия окончательно разыгралась и будучи в таком особенно игривом настроении, он решил соригинальничать. Превзойти самого себя, так сказать. И он не просто ввалился в кабинет, как обычно, открыв дверь «с ноги» и потребовав чаю, а «запрыгнул» в комнату (причем спиной к столу). Быстро запер дверь и спрятал ключ в карман. После чего с радостным воплем: «Ну вот, наконец-то мы одни, любовь моя!…» он, наконец повернулся и встретился глазами с выпученным изумленным взглядом Александра Сергеевича, восседающего за моим столом. На этот раз не багровеющего всей физиономией, а «пошедшего» отдельными пятнами. С перепугу горе-шутник начал ломиться в запертую им же самим дверь. От ужаса забыв, что ключ, опять же, он сам, в порыве своей безудержной игривости, спрятал в карман. В общем, такая вот полная трагизма и идиотизма сцена разыгралась в мое отсутствие. «Почему этот урод, вообще в твоем кабинете сидел?» – с возмущенным видом обманутого мужа, закончив рассказ, заявил Валерка. (В этот момент мое желание придушить его стало почти непреодолимым).