Публицистика (размышления о настоящем и будущем Украины)

Утром следующего дня наш путь лежал на восток. Деревни по обе стороны дороги не особенно отличались от нижегородских, но заметно увеличилось количество кирпичных домов, да и заборы с воротами выглядели презентабельней. Мимо пронеслась заправка с пристроенной маленькой мечетью. Через километров пятьдесят – еще одна мечеть, в этот раз построенная на «обеденном» дворике среди нескольких придорожных кафе. На всем пути от Казани и до границы с Удмуртией удивляло количество татарских гаишников. Они с радостью тормозили «мерседесы», и было трудно понять, чего они хотят больше: пообщаться или выудить у заезжих иностранцев штрафы за быструю езду. «Какой русский не любит быстрой езды!» – писал когда-то великий украинец Гоголь. Так вот, наши швейцарцы, французы и немцы в этом смысле тоже оказались не хуже русских.

Так и не заметив признаков исламского фундаментализма и попрощавшись в мыслях с татарскими гаишниками, мы покинули земли Татарстана и въехали в Удмуртию. Прямо на границе республики нас уже ждали. Глава администрации приграничного района с помощниками и помощницами, стоявшими возле огромного самовара. Рядом на столах – национальные пирожки. А для украшения – самодеятельный ансамбль удмуртской песни и пляски. Настоящее русское гостеприимство оказалось удмуртским. Посреди снега, на бетонной площадке перед бетонным же символом новой республики, оказавшейся на нашем пути, русские удмурты устроили нам концерт и чаепитие. Яркие национальные костюмы на фоне заснеженной земли и дороги согревали настроение, чай согревал тело. Народный ансамбль решил «зажечь» гостей, и даже американец Джо, не очень общительный, и тот пустился в пляс.

Здесь, в Удмуртии, заканчивалась территория русской березы, густо росшей вдоль дороги на всем ее протяжении от самой Москвы. Начинались ели и сосны. Деревни встречались значительно реже, чем прежде. Зато дороги были отличные, хотя, несмотря на их качество, нам то и дело попадались грузовики и длинные трейлеры, слетевшие с шоссе в заснеженные кюветы. Ну и, само собой, кресты и условные могилы на местах аварий, встречавшиеся по обе стороны дороги с заметной регулярностью, то и дело заставляли водителей притормаживать и быть осторожнее. В России не любят правил вообще, а правил дорожного движения особенно. Поэтому просто быть осторожным и аккуратным на дороге – этого мало. Надо еще следить за другими машинами и пропускать вперед тех, кто очень спешит.

За сто с лишним километров до Екатеринбурга слева от дороги на холме стоит огромный пограничный столб из бетона, отмечающий границу между Европой и Азией. Хорошо, что в Брюсселе об этом столбе не знают. Если бы они там знали, где заканчивается Европа, то ночные кошмары им можно было бы гарантировать. Ведь большая часть географической Европы к «брюссельской» цивилизации никакого отношения не имеет.

Зато Екатеринбург с его 1 миллионом 300 тысячами населения оказался совершенно европейским городом.

В небольшом торговом центре находились сразу два бутика, в которых продавались мобильные телефоны «Вирту». Город богатый и спокойный, в отличие от богатой и беспокойной Москвы. Здесь, в подвале Дома Ипатьева, в 1918 году расстреляли царскую семью. Теперь на этом месте построен новый собор, который так и называется – Спаса-на крови. Под Екатеринбургом в селе Ганина Яма, там, где большевики сожгли останки членов царской семьи, уже 6 лет как строится огромный деревянный монастырь. Сейчас в нем насчитывается 9 церквей. Сюда привозят школьные экскурсии. Местные монахи исполняют роль гидов. Заводят детей в церкви, показывают чудодейственные иконы, а также чудом сохранившуюся икону, принадлежавшую царской семье. Деньги на постройку монастыря дал местный металлургический комбинат. В Екатеринбурге десятки больших заводов и комбинатов. Местную пивоварню купила фирма «Хайнекен». В английском пабе, куда я зашел под вечер, больше половины посетителей оказались англичанами, немцами и американцами, не имевшими никакого отношения к нашему автопробегу. Город растет, развивается, дорожает. В ресторане гостиницы «Атриум», где мы ночевали, средний ужин стоил 80 евро, а самая дешевая бутылка вина – 100 евро. Средняя зарплата местных жителей – 400–500 евро в месяц, что для России совсем неплохо.

В Екатеринбурге в местном цирке мы отдали ключи следующим экипажам. Им предстояло ехать до Алматы. Перед нами выступили цирковые слоны, верблюды, собаки и один клоун. Странное ощущение немного беспокоило душу – мои ожидания были немного обмануты. Все прошло гладко, никаких бурых медведей на улицах городов и никакой русской мафии, заманивающей новенькие «мерседесы» в ловушки на безлюдных участках дороги. И как-то слишком все цивилизованно, если учитывать расстояние между Москвой и Екатеринбургом. Так я думал вечером, решая: ложиться спать или нет. Ведь в четыре часа утра надо было ехать в аэропорт на прямой рейс во Франкфурт. Решил не ложиться.