Пучина Сирены

Лун почувствовал, что она пытается принудить его принять земной облик, но сделать это было гораздо труднее, когда он уже был в крылатом. Даже Жемчужина не могла заставить его перемениться, а Буря была гораздо слабее нее. Лун оскалился.

– Так останови.

Она недоверчиво поморщилась.

– Ты не станешь драться с королевой.

Какая замечательная мысль. Если он сразится с Бурей насмерть, это решит все его беды. Лун глумливо усмехнулся.

– Твоя мертвая сестра считала так же.

Буря, не думая, отвесила ему оплеуху, от которой Лун, хотя и был готов к удару, пошатнулся. Не давая ей времени опомниться, он пригнулся, схватил с очага чайник и швырнул его королеве в лицо. Та пригнулась, и керамический сосуд разлетелся, ударившись о каменный косяк. Буря бросилась на него. Лун сделал шаг назад и воспользовался инерцией королевы, чтобы перекинуть ее через голову. Она упала, но, перекатившись, оказалась на ногах и приготовилась снова прыгнуть на него.

Из коридора донесся оглушительный рев, который заставил Бурю отскочить назад, а Луна прыгнуть под потолок и вонзить когти в стену. Воины, бросившиеся перед этим врассыпную, приняли земной облик и съежились.

В комнату шагнул консорт. Он был в крылатом облике, на голову выше Луна и шире его в плечах и груди. Его шипы были встопорщены, крылья наполовину распахнуты, и он, входя, задел ими широкий проход.

Спокойным голосом, в котором все же слышалась клокочущая ярость, консорт спросил:

– Что здесь происходит?

«Ой-ой», – подумал Лун, все еще тяжело дыша после прерванной схватки.

Двигаясь медленно и осторожно, Буря выпрямилась и опустила шипы.

– Просто недоразумение. – Консорт посмотрел на нее, и молчание затянулось. Очевидно, такое объяснение ему не понравилось. Лун даже не знал, что грозит королеве, гостившей при другом дворе и сцепившейся с консортом, который ей даже не принадлежал. Судя по тому, как повели себя остальные, проступок был довольно серьезный. Буря запоздало прибавила: – Я благодарю тебя за вмешательство.

Консорт не ответил и даже не повел шипом. После долгого молчания он повернул голову к Луну.

– Спускайся оттуда.

Лун немного поразмыслил, но затем решил, что выбора у него нет. Теперь Буря уже вряд ли выйдет из себя настолько, чтобы прикончить его.

Он спрыгнул на пол и приземлился в двух шагах от консорта. Тот продолжил пристально сверлить его взглядом. В комнате стало так тихо, что казалось, будто никто не смеет даже дышать. Лун сообразил, чего ждет консорт, и подумал: «А почему бы и нет?» Смысла защищаться он не видел, а если его забьют до потери сознания, то ему станет только легче. Он принял земной облик.

Кровь, что пульсировала в его висках, внезапно зашумела еще громче, и комната покачнулась. Лун сделал глубокий вдох и удержался на ногах. Щека, по которой пришлась оплеуха Бури, онемела, и он почувствовал, как вокруг глаза собирается отек. Буря с шумом втянула в себя воздух; видимо, она не осознавала, насколько сильно приложила его.

Один из шипов консорта дрогнул, впервые выдав его тревогу. Он оглядел Луна с головы до ног. Затем совершенно ровным голосом произнес:

– Собери свои вещи.

«Вот ты и добился того, чего хотел», – кисло подумал Лун и огляделся, ища свой мешок. Его собирались вышвырнуть из колонии. Когда он наклонился, чтобы поднять мешок с пола, то головокружение отступило, зато к горлу подкатила тошнота. Выпрямляясь, он чуть пошатнулся.

Консорт все так же пристально смотрел на него.

– И это все, что у тебя есть? – Он повернулся к Буре.

Лун не понял вопроса, зато поняла Буря. Она сдержанно сказала:

– Ему дали возможность взять с собой все, что он пожелает. Мы не…

– У меня больше ничего не было, – прервал ее Лун. – Я пришел в Туман Индиго ни с чем. Все остальные вещи мне дарили из-за того, что я стал их консортом. А я больше не их консорт. – Рассудок возвращался к нему, и Лун ощутил, словно его окатили холодной водой. Он вдруг понял, что снова поступает, как раньше: пытается сделать вид, будто не расстроен и не злится, или злится на что-то другое. Вот только он, похоже, утратил этот навык, ведь вместо того, чтобы похоронить свои чувства глубоко в душе, он выплеснул их наружу. Лун не хотел умирать и не хотел, чтобы Буря его убила. Но в тот момент он был готов пойти на все, лишь бы прекратить свои страдания: даже сбежать из колонии и стать одиночкой или сразиться насмерть с королевой. Он прибавил: – Буря не виновата. Я заставил ее драться со мной.

– Нет, я… – начала было Буря, но затем замолкла, и ее шипы дрогнули от волнения. Лун сообразил, что дал ей возможность снять с себя ответственность; если он возьмет вину за потасовку на себя, то Опаловая Ночь не сможет ни в чем обвинить Изумрудные Сумерки.

Консорт зашипел, схватил Луна за запястье и поволок его прочь из комнаты. В коридоре их ждали арборы и воины; они внимательно подслушивали, оцепенев от ужаса. Когда консорты вышли, они поспешно уступили им дорогу, некоторые вскарабкались прямо на стены. Из всех Лун узнал лишь Гнедую. Когда они прошли мимо нее, незнакомый консорт рявкнул:

– Позови Лозу.