Пуд соли, или 12 Шагов в «Северном сиянии»

Увезти его за двести километров от города вызвалась Булочка тоже трезвящаяся и строившая новую совместную семейную жизнь с коллегой Гембой. Выехав из города во второй половине дня ближе к вечеру, они не очень быстро приближались к районному центру по причине бесконечно отваливающегося заднего бампера. Во время ремонтных остановок их пожирали оводы, которых в конце июля было особенно много. Док в очередной раз поблагодарил Бога за то, что у него хватило ума, вернее не хватило безумия откормить этих летающих хищных зверей во время возможного побега. Купив в райцентре еды, гостинцев и рулон скотча для примотки бампера «намертво» они тронулись дальше, не помня толком деталей последних пятидесяти километров не дороги, а скорее направления в глухой и малолюдной местности.

Но их вела Высшая Сила. Не плутая, как будто, само собой разумеется, когда солнце уже клонилось к закату, они выехали по бездорожью на последний десятикилометровый участок разбитой дороги ведущий непосредственно к затерянной деревне. Пар над болотами по обеим сторонам просёлка в розовом багрянце заходящего небесного светила создавал невероятно красивую буквально сказочную обстановку. Доктор зачаровано смотрел по сторонам и не верил своим глазам недоумевая и задаваясь одним лишь вопросом: «Почему он раньше не видел здесь такую внеземную красоту?».

Док был совершенно свободен и никуда не торопился, поэтому приехал в деревню на несколько дней. Встретил их радушно Консул Первого дома Вава умудрившийся по новой заехать на деревенский отдых сразу же после отъезда отсюда старого нарка. Проведя здесь вторые полтора года из своей молодой ещё жизни Хам как говорится понял, принял, осознал. Мотыль тёр свою шкуру здесь же занимаясь хозяйственными делами в статусе свободно гуляющего по селу резика и готовясь встретить трёхлетний юбилей деревенской ссылки. Ещё из знакомых лиц были Уруратик с Магушей которые ещё тоже никуда отсюда не уезжали и Фигура с Тушёнычем приехавшие по новой. На Втором по два года «чалились» Чаплин с Мопедом и Порноактёром и снова заехал неисправимый собакокур Башка.

А вот Археологу Беготне даже не хотелось смотреть в глаза незванным гостям не то, что с ними базарить о чём-то. Всё дело в том, что Карлыч за последнее время ухитрился «отличиться» дважды. Во-первых, он умудрился выложить в соцсети собственный видеорепортаж, где Беготня собственной персоной в трусах и фуфайке шизил и стегал всякую херню в хлам усоленном состоянии. Соответственно теперь его тут звали кто Репортёром, кто Блогером. Во-вторых, видимо у него в городе оставались очень важные дела в виде солидной солонки с веществом, припрятанной на чёрный день потому как в этот раз он стартанул в побег прямо с вечернего перекура решив преодолеть с наскоку более чем двухметровый забор из профнастила в аккурат за сортиром. Но физическая форма спортсмена ещё оставляла желать лучшего, и он чудом не отрубил себе детородный орган об острою кромку металлического листа.

Повинуясь зову соли в своей голове не взирая на полученное ранение заветной части тела и порезы рук мужественный «солевик» ушёл от погони и выйдя поутру на дорогу по-домашнему в сланцах и шортах принялся голосовать чтобы добраться хотя бы до райцентра. Его подобрал проезжавший мимо добрый самаритянин, оказавшийся работником местных правоохранительных органов, сразу сообразившим откуда потерялся столь колоритный утренний турист. Когда Карлыч допёр что его везут обратно в Центр то попытался оказать сопротивление и потерпел просто сокрушительное фиаско ещё и лишившись акрилового моста на передних зубах. Вот поэтому то он и отмалчивался, не желая зиять просветом в штакетнике.

Булка на следующий день вернулась в город, а Доктор остался дожидаться приезда Вождя чтобы вернуться обратно уже с ним. Док ходил каждый день в гости на Тортугу где тоже повидал нескольких знакомых ребят и душевно почифирил с тамошним Консулом Гудком. Гудок, уже успевший изрядно потравиться с момента их расставанья и чуть было не потерявший руку после неудачной инъекции, находился в деревне почти год и как обычно рассказывал, что в этот раз у него уже точно всё будет по-другому. Консул Второго дома Вмазур, заглянувший к ним на глоточек чернил, в лучших своих традициях, выхватил тревогу и потом ещё долго не мог успокоиться.

Главный герой смотрел на реабилитян и сравнивая с картинками из своей памяти раздваивался. С одной стороны, всё вроде было по-прежнему: Вмазур на тревоге, Гудок на рассказе, Вава в нетерпеливом ожидании конца смены. А с другой стороны и пацаны говорили и ему самому это сразу показалось, что некогда суровое заведение больше походило на пионерский лагерь для великовозрастных подростков. Смягчение режима было связано прежде всего с изменением контингента. «Домашние ширики» из «поколения Пепси» не задумываясь охотно терпилили и писали заявы на устроителей подобных заведений и поэтому организаторы вынуждены были проявлять лояльность и осторожность чтобы самим не заехать надолго, но уже на государеву похлёбку.