Пугачев и его сообщники. 1773 г. Том 1

– Заводские командиры имение наше разграбили и над землями и водами, которыми мы владели, власть нашу отняли, жен и дочерей при глазах наших насиловали. Не стерпев таких мучительств, наши убили командира с товарищами и бежали.

Батырша укорял собеседников за то, что они называют таких людей ворами.

– Разве было, – спрашивал он, – повеление государево насиловать жен? Бороды ваши поседели, а умом вы слабы и в словах ваших непристойны.

– Приятель наш мулла, – отвечали они, – с тобой говорить опасение имели, но теперь познали, что в тебе есть рассуждение и от тебя таить непристойно. Неоднократно народ наш о нападках того завода командира с жалобой к дьяволу мурзе (генерал-майору Тевкелеву) и генералу (Неплюеву) ездили, но никакой пользы не получили. И какую можем получить от них пользу, когда они всех живущих возле Оренбурга людей на своих работах замучили. Таким образом оставя, подобно раю, хорошие земли и воды, отцов и дедов наших, народ, испугавшись, принужден был бежать.

– Оставшиеся люди ваши в каком ныне рассуждении находятся?

– Господь знает! Ежели народ восстанет, то и мы к нему пристанем, а если не восстанет, то все-таки нам не восстать невозможно будет, потому что друг на друга говорить станут и через то многие пойманы и истреблены будут.

В Оренбурге Батырша виделся с ахуном Ибраимом, который также выражал печаль о притеснениях, делаемых мусульманам.

Настроенный таким образом, Батырша возвратился домой, и скоро к нему явились депутаты из Кайлинской волости Казанской дороги с просьбой о помощи.

– Некоторые люди приказали вас просить, – говорили они, – ради усиления прислать нам мещеряков.

– Возвратитесь домой, – отвечал Батырша, – и будьте готовы; несколько людей пришлем.

Разослав посланных по мещерякским деревням, Батырша призывал к себе от каждой по представителю.

– Вы призваны затем, – говорил он, – чтобы, сев на хороших лошадей, ехали в Кайлинскую волость, повидались там с муллой, а затем, собрав народ и посадя его на кони, с собой привели. Соединясь со всеми мусульманами и уповая на Бога, на неверных, которые наших мусульман притесняли, нападение учините и веру нашу возвысить постарайтесь.

– За веру нашу, – отвечали собравшиеся, – души полагать будем и, домой возвратившись, к тому приготовляться станем.

Восстание быстро распространилось по всей Башкирии, и вооруженные шайки напали одновременно на несколько крепостей и заводов. Грабя и разоряя все русское, башкирцы страшно свирепствовали: они резали на куски тело каждого несчастного, попавшегося в их руки. Окружив близ Зелаирской крепости отряд капитана Шкапского, башкирцы уничтожили его до одного человека так, что когда пришла помощь, то на поле сражения было найдено только несколько раненых лошадей, тела убитых и зверски замученных людей.

Оренбургский губернатор Неплюев был поставлен в крайне затруднительное положение: войск, свободных для действий, у него не было, и первое время он принужден был ограничиться обороной. В Оренбургской губернии было тогда лишь несколько гарнизонных и ландмилицких полков, разбросанных по 42 крепостям и такого же числа редутам, составлявшим пограничную оборонительную линию от Каспийского моря и до Сибири, на протяжении 1800 верст. Предыдущие волнения принудили губернатора поставить часть войск на частные заводы, для их охранения, и теперь тронуть эти войска не представлялось никакой возможности.

Будучи в таком положении, Неплюев приказал выслать немедленно с Яика 1500 казаков, собрал 650 крещеных калмыков и 450 оренбургских казаков. «Калмыки же некрещеные, как Правительствующему сенату известно, – доносил он[332], – такого состояния, что ежели их в самую Башкирь ввесть, то уже и к не поколебавшимся от продерзостей невозможно будет их удержать. Итак, неудобно их инаково употреблять, как токмо в таком случае, когда б которых людей без разбору искоренять или бы против какой отдельной бунтовщичей партии действовать».

Присоединив кавалерию к трем полкам, собранным из внутренних крепостей, Неплюев сформировал несколько отрядов и отправил их на усмирение башкирцев с приказанием не щадить ни людей, ни жилищ их, для внушения страха и уничтожения восстания в самом его начале. Полкам Азовскому и Астраханскому драгунским губернатор приказал подвинуться к Мензелинску, а мещерякским старшинам с их подвластными идти внутрь Башкирии и усмирять восставших[333].