Пугачев и его сообщники. 1774 г. Том 2

«Вот, ваше сиятельство, наши дела, – писал Василий Бибиков князю Вяземскому[249]. – Я было испытывал счастье и посылал отсель партии поражать злодеев, человек по пятисот, но что же? Вместо боя от нерегулярных вооруженных крестьян, выходит с бунтовщиками дружеский разговор и только зовут один другого передаться на свою сторону. Многие же с нашей стороны, при первом выстреле из пушек, не только расстраиваются, но и бегают назад и к злодеям, а удержать таковой беспорядок и зло нет возможности, потому что при такой команде не больше состояние наше позволяет военных послать, как двух офицеров и человек 30 солдат, которым должно или своих удерживать в порядке, или оберегать начальника и артиллерию.

Не последнее зло угнетает нас и то, что крестьяне хлеба и сена сюда не везут, о чем, однако ж, старание еще от меня продолжается, и не знаю, успею ли что. К восстановлению ж покоя и пресечению зла не оставил я испытать всех средств, т. е. ласку, денежные награждения, обнародование с увещанием вестей, о поражении где-либо чудовищ; привел всех не только мастеровых вновь, но и сельских крестьян к присяге, по особо учиненной на сей случай форме, а наконец и самую строгость и страх, но очень мало вижу от того желаемого успеха».

Простоявши на Шайтанском заводе недели с три, Белобородов отправился на Уткинский казенный и Демидова заводы. На Уткинском заводе находился сержант Тобольских рот Курдов с шестью солдатами и набранными с заводов мастеровыми.

Курлов успел так организовать оборону, что Белобородов встретил здесь упорное сопротивление. Три дня сряду мятежники производили нападение на завод, но безуспешно, и лишь на четвертый, пользуясь своей многочисленностью, успели овладеть им. Курлов был изрублен, и потеря с обеих сторон простиралась до тысячи человек[250].

Овладевши здесь 15 орудиями, Белобородов побывал на Сылвинском, Илимском заводах и потом возвратился опять на Шайтанский. Повсюду он верстал рабочих в казаки, забирал деньги, назначал правителей и оставлял гарнизоны. Только один Сысертский Турчанинова завод не хотел покориться и признать власти самозванца. Владелец завода обнес его рогатками и надолбами, насыпал снежный с хворостом вал и полил его водою. Построив на выдающихся местах батареи и снабдив рабочих оружием, Турчанинов дал наставление, как действовать против мятежников, и такими мерами отстоял свои заводы от разорения[251]. С 15 и по 17 февраля, в течение трех дней, толпа инсургентов в тысячу человек[252] пыталась овладеть Сысертским заводом, но была отбита. На помощь осажденным была выслана из Екатеринбурга команда в 600 человек с пятью орудиями[253], которые заставили мятежников отступить.

С этого времени положение Екатеринбурга стало улучшаться. 15 февраля прибыл в город с командою подполковник Лазарев, посланный главнокомандующим уговорить башкирцев оставить самозванца и возвратиться в свои дома. Прежнее влияние Лазарева на башкирцев возбуждало большие надежды, и население города стало успокаиваться. Полковник Бибиков, сделавшись смелее, отправил несколько отрядов для очищения окрестностей Екатеринбурга. Высланный по сибирской дороге подпоручик Озеров, с командою около ста человек, имел дело с мятежниками у деревни Златогоровой. Численное превосходство неприятеля заставило его отступить и идти к Белоярской слободе на соединение с поручиком Костиным, высланным для его поддержки. Отправленный же по московской дороге с 700 человек секунд-майор Фишер дошел 14 февраля до Шайтанского завода, прогнал мятежников, преследовал их по билимбаевской дороге, отнял у них четыре пушки и образа. Предоставив всем желающим отправить своих жен и детей в Екатеринбург под охраной отряда, майор Фишер зажег завод в шести местах и возвратился в город без всякой потери. «Вот возмездие за нарушение покоя и измену, – писал полковник Василий Бибиков в своем объявлении жителям Екатеринбурга[254]. – Но сие еще начало болезней (?) их ожесточения. Никак и никогда не могут они себя ласкать благоденствием, продолжая зло.

Таковое сведение сообщая публике, надеюсь, что всякий подражать и ревновать будет обратиться на сих чудовищ и извергов, несмотря на злые их и бедственные прелести и удаляясь всегда от сообщения с ними».

«Вот плод бунта, – говорил полковник Василий Бибиков в другом своем объявлении[255]. – Мы, к несчастью, теперь ополчаться должны не только на своих единоземцев, но и на родственников, которых ожесточение ужасно: забыть свою должность, присягу, разрушить собственный покой и не надеяться никогда его возвратить. А для чего? Чтобы только слепо последовать главных бунтовщиков пагубным прелестям…» Так смело писал он по получении известия о приближении к Екатеринбургу отряда майора Гагрина.

Выступив из Ачитской крепости и проходя через Бисертскую и Кленовскую, Гагрин не находил в селениях жителей, кроме самых престарелых, а остальные были поголовно забраны в толпу Белобородова[256].