Пугачёвщина. Что это было? К 250‑летию пугачевского бунта

Как раз в это время шло жесткое противостояние официальной власти с официальной Церковью. И если против формального главенства монарха над Русской Православной Церковью церковные иерархи открыто не выступали, то против начатой еще Петром III секуляризации (изъятия) церковных земель выступили активно. Вплоть до того, что Митрополит Ростовский и Ярославский Арсений Мациевич открыто пригрозил Екатерине анафемой. Ещё бы! По данным Пыжикова, секуляризация высвобождала почти миллион крестьян. Даже целая новая их категория появилась – экономические.

В этой ситуации поощрение старообрядчества усиливало параллельную ветвь русского Православия, создавая конкуренцию официальной Церкви в её контроле над Православным миром и явно делая церковных иерархов более сговорчивыми.

К концу XIX века отношения монархии и старообрядцев разладились. Но это были уже другое время, другая страна и другие главы исследования Александра Владимировича Пыжикова.

Мы только ещё раз констатируем, что в своих исследованиях он пришел к сходным с нами выводам.

§ 2.6. Зачем Пугачёв вернулся на Узени

Один из центральных вопросов во всей истории событий 1773-75-го годов: почему Пугачёв после Красноуфимска пошел на Узени, если на тот момент старообрядцы откололись от Пугачёва? Здесь нужно разъясниться.

В Красноуфимске Пугачёв оказался вместе с Юлаевым после разгрома при деревне Сарты (сейчас – часть Месягутово). В Красноуфимске Пугачёв явно чувствовал себя нормально, коль скоро присвоил Канзафару Усаеву[16] и Салавату Юлаеву чин бригадиров (по другим данным – главных полковников). Михельсон после боя под Сартами повернул на Уфу, чтобы отогнать активизировавшихся там башкир, а также, чтобы пополниться людьми и припасами. Красноуфимск запирает Внутренний Урал с севера. Собственно Внутренний Урал контролируется союзными башкирами. Правительственные войска по сибирскую сторону Урала держатся по крепостям и активных наступательных действий не ведут. Ситуация в общем спокойная. Самое время отсидеться, набраться сил и идти на Москву и Санкт-Петербург – отбирать трон у злодейки-жены. Однако Пугачёв сразу после Красноуфимска идет на Каму, где по уже сложившемуся порядку жжёт заводы и принимает хлеб-соль от антиимперски настроенного коренного населения. Спустившись по Каме к её устью, он вновь оказывается на перепутье. Если к трону – то вверх по Волге. Если в бега – то вниз – либо в Турцию и Персию, либо на Яик, в казацкую вольницу.

Пугачёв идет вверх – штурмует Казань. И терпит поражение от подошедшего Михельсона и гарнизона Казани. На первый взгляд, казанский сюжет выглядит как неудачный поход в центр страны. Но эта версия представляется слабой. Казаки, башкиры, татары, другие народы тех мест явно не горели желанием идти воевать куда-то в чужие края. Выгнать пришлых со своих земель – одно. А гибнуть непонятно где и за интересы какого-то сомнительного монарха – принципиально другое. Сомнительно, чтобы Пугачёв мог набрать достаточно желающих идти за тысячу верст от родных мест.

Тогда зачем крюк на Казань?

Очень просто оказывается. Из казанского острога, заодно с атаманом Троновым и женой Пугачёва Софьей (ещё до самозванства) с детьми и ещё 400-ми заключенных, он освобождает своего покровителя старообрядца Игумена Филарета, с которым Пугачёв тесно общался осенью 1772-го года в Мечетной Слободе на Иргизе, который, по сути, дал ему ход и который затем был арестован по подозрению в подстрекательстве Пугачёва к самозванству. Сейчас нет сомнений, что Филарет был одним из ключевых участников событий.

Но зачем Пугачёву Филарет во вроде бы проигранной кампании?

Ответ один: Пугачёв не считал кампанию проигранной.

Через месяц после разгрома под Казанью Пугачёв бежит вниз по Волге и у Соленниковой Ватаги (близ нынешнего Черного Яра на севере Астраханской области) терпит последнее поражение от Михельсона.

Но почему не бежит вниз по Волге, на Астрахань, откуда можно уйти по Каспию в Персию или Турцию?

Пугачёв идет степью на Узени. Зачем?

И вот здесь нужно напомнить, что Узени, где Пугачёв был схвачен, – место рождения Самозванства. Узени, Иргиз, включая Мечетную Слободу – обширная область в Заволжье на границе нынешней Саратовской области и Казахстана, где в XVIII веке находился мощный старообрядческий центр. Там же в пределах сотни верст находился и Яикский городок. По сути, Пугачёв возвращался туда, откуда начал свой путь как «амператор».

И тогда выход Пугачёва из Красноуфимска, спуск по Каме, штурм Казани с освобождением Филарета, возвращение на Узени-Иргиз выстраиваются в логическую цепочку – он шел вернуть расположение старообрядцев – при помощи Филарета.