Пугало живых полей (СИ)

   -- Вам и не нужно этого понимать. Вам следует просто исполнять, -- ГОПМ посмотрел на главу городу, как на обычный табурет. -- И вообще нужно радоваться, ведь тут такая возможность появилась, чтобы исправить ошибку.

   -- Я приложу все свои силы и исправлю её. А что-нибудь ещё следует сказать лимну, -- оживлённо спросил Бургомистр и будь у него хвост, то он им обязательно завилял бы.

   -- Вот это настрой, -- похвалил того ГОПМ. -- Скажи, что в отсутствие семьи, в поместье трусливо проникли воры и не простые воры, а Вороны, которые украли золото, предназначенное простым людям. Пусть уделит особое внимание слову - "простым". --  -- Следующая часть вам обязательно понравится. Вытащите из самых глубин "Колодца" несколько забытых безумцев и выпустите на улицы Оренктона. Разумеется под присмотром. Потом отловите их и назовёте Воронами, а затем прилюдно казните. Как обычных разбойников с большой дороги, -- приказал Фель, желая показать местным жителям как "суеверные сказки" могут кровоточить.

   -- Если необходимо всё скрыть, то... как быть с прислугой и констеблями? Они всё видели и могут проболтаться, -- спросил вермунд, поправляя накидку на своём плече.

   -- Пусть болтают. Скажите им - всё это был спектакль устроенный Воронами. А прислугу бросьте в "Колодец" и пусть получают свой кусок хлеба по верёвке, но сперва пусть отмоют здесь всё. Затем наймите новую. Кто-то же должен поддерживать чистоту в усадьбе, -- сказал ГОПМ, не отводя взгляда с Бургомистра. -- Что-то вы притихли. Уж не вспоминаете ли своего шестипалого брата? Которого также когда-то бросили в "Колодец", как раз после того как до вас стали доноситься тревожные слухи, что вермунды могут поддержать его, -- сказал Фель улыбаясь ещё шире. -- Тогда удивительная удача оказалась на вашей стороне. Именно вам удалось найти доказательства участия вашего брата в том инциденте. Поразительно. Если бы тогда вы не предоставили бумаги и показания того пьяницы, который пытался пить из перевёрнутого стакана, то сейчас шестипалый был бы Бургомистром Оренктона.

   -- Он не был верен Министерству и как изменник понёс наказание, -- гордо произнёс глава города. -- А как быть со старшим наследником? Когда мы его найдём.

   -- Правильней сказать - если найдёте. Если чудо вновь произойдёт, то поступайте с ним как пожелаете. Хоть на цепь посадите для развлечения в своих покоях, -- безразлично ответил Фель.

   Бургомистр начал исходить слюной, мечтая о подобном исходе, но всё же возразил, прохрипев: -- Наследник может стать важной политической фигурой!

   Фель схватил того за лицо и шёпотом сказал: -- Я не какой-то клерк. Меня политика не интересует. Я не занимаюсь ни шантажом, ни подкупом, ни насаживанием людей на крючки идей... как каких-нибудь червей. Я служу Министру-Наместнику Садонику и своё дело знаю. И сейчас займусь тем, что у меня получается лучше всего. Охотой. А ты делай, что тебе велят, -- ГОПМ разжал свою руку.

   Старинные часы, сделанные на заказ для далёкой ветви родового древа, звонко пробили полдень и четверо вернулись из тёмного лабиринта в главный зал. Вермунды сразу приступили к выполнению поручений. В подобном деле промедление было недопустимо, ведь слухи разлетаются как ветер, проносящийся в поле. Такой ветер способен разнести множество зёрен в умы людей, и мало кто сможет угадать что из них прорастет. А бургомистр, справившись с дрожью в своём теле, поспешил с лимну "Широкая глотка", который нужным образом расскажет людям о налёте на усадьбу Ванригтен. Сказанное из его уст должно мастерски поставить защитное клеймо в умы жителей Оренктона. Его слова выжгут необходимую правду и удержат её форму. Все дальнейшие попытки поставить под сомнение подобную правду, по крайней мере, без использования хитрости, обречены столкнуться с резкими всплесками отрицания, пускающими по щекам волны ярости.

   ГОПМ стоял в главном зале и смотрел, как стрелка старинных часов не могла определиться стоит ли ей делать шаг или же нет; она робко дрожала, сопротивляясь не только своему механизму, но времени вообще. Когда она всё-таки сдвинулась, то господин Фель достал из небольшой поясной сумки маленький флакон. Закинув голову, уронил по капле красноватой жидкости в каждый глаз. Тех, кто набирался смелости спросить у него о содержимом склянки и не мучает ли его какая-то старая травма, находилось меньше одного. Каждый раз, замечая вопрошающие взгляды, с некой ухмылкой, отвечал: "Когда-то давно. Настолько давно, что уже кажется далёким сном, я загляну в обжигающие глаза леса безразличия нашего мира". Все, одобрительно кивая, воспринимали это как шутку - шутку человека, повидавшего на своём пути такое, что и не посмеет присниться даже самым спелым смельчакам.