Пуговица

А надо сказать, что живут мои друзья в хрущёвке, и вокруг них такие же пятиэтажки, выкрашенные в разные весёлые краски.

И вот мы — во дворе. Нигде ни одного человека. Метель.

Сергей с детьми попытались бенгальские огни зажечь, но на ветру не смогли. Во всех окнах свет горит, и снаружи не слишком темно от этого.

Стоим спиной к ветру, воротники подняли. Ждём.

И вдруг всё стихло. Метель как-то разом как будто наткнулась на что-то и замерла. Ни звука. Ни шороха. Только снег, тополя обрубленные и цветные квадратики окон.

И тут вижу — идёт бабушка. Старенькая, согбенная. В платке шерстяном и пальтишке стареньком, как из шестидесятых годов. Идёт, пересекает двор, ни на кого не смотрит.

И так это мне странно показалось. Ну куда может идти такая старенькая старушка почти в полночь под Новый год? Фантастика.

Я взяла и окликнула её:

— С наступающим!

Она оглянулась. Лицо у неё было как все лица наших российских старушек. Совершенно незапоминающееся и так не похожее на выразительные лица их зарубежных сверстников.

И вот эта неприметная старушка остановилась, улыбнулась мне немногозубым ртом и ответила:

— И ваш так ше. Вечного вам шдоровья и щастя на вше времена и пространштва.

И не успела я подивиться таким словам, как тут у меня пуговица с шубы упала.

И поскольку именно тут и начинается всё самое интересное, нам с вами придётся немного вернуться назад и узнать, что же это была за пуговица.

В тот вечер на мне была моя новая шубка, которая мне очень нравилась. Хотя была она из чего-то искусственного, но очень мне шла. К тому же её мне как раз тот самый друг подарил к тому самому Новому году, после чего сразу же и запил, болезный. И ещё мне нравилась в этой шубе — пуговица. Из-за этой вот самой пуговицы мы с ним из нескольких похожих шуб в магазине выбрали именно эту.

Пуговица была на шубе единственная. Сантиметров шесть в диаметре, выпуклая, прозрачная и гранёная. По замыслу модельеров, размещалась она под горлом, там, где сходятся крылья воротника, и явно служила украшением всей модели.

Недаром Сергей, как только я к ним вошла, сразу на эту пуговицу внимание обратил.

— Ну, — пошутил, — экая у тебя драгоценность к шее прицеплена. Прямо брульянт чистой воды.

Он так и сказал: «брульянт».

Так вот, в тот самый момент, когда старушка сказала своё пожелание, у меня эта пуговица и упала в снег, проделав в нём узкую ямку.

Я для удобства сняла варежку и полезла за ней голой рукой со словами:

— Ну и куда ж ты, алмазная моя, удираешь? — и быстро достала её из снежной норки.

И тут ка-а-ак грянет! Ка-ак заорут во всех окнах! Даже различить можно было, что многоголосо орут «ура!», как в прошлом веке на демонстрациях. И сразу же в окнах началось цветное миганье, сразу стало понятно, что вот он наступил, долгожданный и Новый, который, конечно же, непременно окажется лучше прежнего, и поэтому взрослые люди радуются как дети. Короче, фантастика, да и только.

А я хотела ответить бабушке что-то типа «и вам того же», но её уже не было. И мне сейчас это кажется странным: как же так, не могла же она далеко уйти за те несколько секунд, что я к пуговице наклонялась. Я даже спросила Лену, где старушка, но она сказала:

— Какая старушка?

А Сергей с Мишей стали разжигать сразу несколько бенгальских огней одновременно, и все переключились на них, так что история со старушкой на этом закончилась.

Я же обнаружила, что пуговица у меня упала оттого, что с обратной её стороны отклеилась кругленькая пластинка с колечком, за которую пуговица и была пришита.

Пластинка эта так и осталась на шубе, а в карман я положила одну только прозрачную и гранёную, но совершенно бесполезную теперь штучку.

Бенгальские огни догорели, и все потянулись в подъезд, до дому.

А я отстала от всех немного. Оглянулась на крыльце ещё раз посмотреть на снег и деревья. А как только я прошла через тамбур и ещё не успела сделать ни шагу по лестнице, как вдруг услышала тоненький голосок:

— Остановись!

Я, естественно, остановилась и стала оглядываться понизу, что там пищит…

— Я в кармане, — пищит кто-то.

Я руки — в карманы. Из обоих вытащила по варежке, потом из левого — связку ключей, а из правого — пуговицу. Кто пищит?

И тут вижу, что из пуговицы моей исходят кругами волны, как будто воронкой такой расширяющейся. Так когда-то в телевизорах на чёрно-белых заставках изображали радиоволны от телевышки. Меня это так поразило, что я стою и смотрю на свою бывшую пуговицу, не отрываясь. Не могу понять, как же я вижу-то эти волны, если я их не вижу глазами.

И слышу опять слова:

— Здравствуй. Можешь загадать ещё два желания.

— Здрасьте, — говорю. — Значит, новогодние чудеса такие? Ну ладно, для начала неплохо. Но почему же именно два? Не одно и не три, например?

— Потому что одно уже исполнилось: я же стала алмазом, разве не видишь?

— Я, — говорю, — в этом не разбираюсь. Но извини, я разве хотела, чтобы ты стала алмазом? Что-то не помню такого.

— Но ты же сама назвала меня алмазной в момент Нового года, когда мимо Исполнитель Желаний шёл, — с какой-то обидой ответил тоненький голос.