Пуговица Дантеса

– В казармах конной артиллерии замешательство, – доложил он Николаю. – Несколько офицеров пришлось арестовать…

Однако император повёл себя странно. Он приказал арестованным вернуть сабли, а в казармы к бунтовщикам отправить прибывшего накануне великого князя Михаила Павловича.

Когда с докладом явился начальник штаба Гвардейского корпуса генерал-майор А. Нейдгардт, стало ясно, что серьёзной заварухи не избежать.

– В лейб-гвардии Московском полку беспорядки! В моём присутствии ротный штабс-капитан Щепин-Ростовский саблей тяжело ранил командира полка генерала Фредерихса… Ранен командир батальона полковник Хвощинский… Бунт!..

Из «Записки о штабс-капитане лейб-гвардии Московского полка князе Щепине-Ростовском» (по материалам Разрядной комиссии Верховного уголовного суда):

«…Кн[язь] Щепин-Ростовский возбуждал нижних чинов своей роты не присягать, говоря: “Ребята, всё обман! Нас заставляют присягать насильно, государь Константин Павлович не отказался от престола, а находится в цепях, его высочество шеф тоже в цепях”. С сим же намерением ходил и по другим ротам, приказывал людям брать боевые патроны и зарядить ружья… […] …Кн[язь] Щепин-Ростовский нанес генерал-майору Фридрихсу сильный удар саблею по голове и поверг его на землю… Бросился на бригадного командира Шеншина, ударом руки поверг его на землю и нанес несколько ударов саблею; сделал три кровавые раны полковнику Хвощинскому, ранил гренадёра Красовского в живот и унтер-офицера Мосеева в голову, причем кричал на солдат: “Зарублю!” и отнял одно знамя… […] …Во все время происшествия Щепин возбуждал нижних чинов к буйству, к уклонению от присяги…» [7]

И это притом, что незадолго до бунта прибывший во дворец в парадной форме генерал Милорадович уверял государя в «совершенном спокойствии». Кто знает, возможно, Милорадович надеялся на то, что «пронесёт». Не пронесло. В том числе – к великой досаде самого генерал-губернатора.

Из воспоминаний Петра Каратыгина: