Пуговицы

«Коко», небольшой магазинчик в конце четвертого этажа, уже больше года был закрыт из-за смены владельца. Витрина его задвигалась опускающейся сверху тяжелой металлической рольставней. Но замок сломали, и залезть внутрь не составляло труда. Об этом месте знали только мы с Лизой. В прошлом году случайно обнаружили. Напротив «Коко» тянулась глухая стена книжного магазина, и покупатели сюда заходили редко. А чуть ближе к выходу с эскалатора в центре улицы поставили большую, огороженную белым картоном елку, так что место получилось более чем надежное. Мы дождались, пока пара, шедшая позади нас, не свернет в книжный. Торговая улица была узкая, но очень освещенная: пол, стены, потолок – все сияло. И как только я приподняла ставню и нырнула внутрь, мне показалось, что я ослепла. За моей спиной тут же возник Леша. Лишних вопросов он не задавал и сразу включил фонарик на телефоне. Темноту разрезал белый луч, вокруг нас запрыгали уродливые тени. Пройдя через небольшой торговый зал, я зажгла свет в отсеке, где располагались две примерочные кабины с черными шторками. Леша прошел за мной и остановился.

– Давай рассказывай скорее, во что я вляпался.

В зеркалах примерочных двигались наши отражения. Леопардовый полушубок и Лешина куртка валялись на полу. Мы устроились в проходе на маленьких круглых пуфиках из кабинок, и я выложила ему все. Почти все. Собиралась рассказать только основное, но слушал он внимательно, с интересом и, что я ненормальная, не говорил. Начала я с «Пуговиц», Кощея и директрисы, но потом перекочила на Надю, с нее – на Томаша, после на Бэзила, вспомнила про Лизу и рассказала заодно и про нее.

– Классная история, – иронично произнес он, когда я закончила. – Я уже почти не жалею, что приперся сюда на ночь глядя. Когда шубу твою увидел, пожалел. Но теперь понимаю, почему тебе и без алкоголя нормально.

Звучало это забавно. Мне бы на его месте тоже стало смешно, но я, к сожалению, была на своем.

– Значит, ты мне не веришь?

– Все зависит от того, чего ты хочешь. – Его синие глаза улыбались. – Если денег собираешься просить, считай не поверил.

Он был явно ушлый и стреляный. Это мне понравилось. Распинаться полчаса перед беспомощным дурачком было бы обидно.

– Нет, не денег! – Несколько секунд я обдумывала, как прозвучат мои слова в свете его оправданного скепсиса. – Я хочу записать обращение о том, что меня против воли отправляют даже не в лечебницу, а не пойми куда. В какую-то богадельню, которую и медучреждением считать нельзя. Силой запирают и держат. Это может сработать, чтобы хоть кто-нибудь значимый обратил на это внимание.

– Президент? – Леша насмешливо вскинул брови.

– Есть же разные организации, которые спасают людей.

– ООН, что ли?

– Считаешь меня совсем глупой? Или ненормальной?

– Честно? – Он пожал плечами. – Без понятия. Я тебя не знаю. От твоей истории у меня мозг вскипел. По правде говоря, есть у меня знакомые, которые специализируются на таких видосах, но сейчас они сюда точно не поедут.

– Мне и тебя достаточно. У тебя же куча подписчиков. Снимешь, выложишь, может, меня и вытащат.

– Да ну, брось. Не знаешь, как такое происходит? Все побомбят, поагрятся, посрутся между собой, а потом появится новая тема – и они пойдут хейтить там.

– Что же тогда делать?

– Просто поехать сейчас со мной, – ответил он и подался всем корпусом ко мне, лицо его резко посерьезнело. – А потом выследить их всех и убить.

– Чего?

– Я тебе помогу, – заверил он громким конспиративным шепотом, – на шухере постою.

Я рассмеялась:

– У тебя шутки, а мне жить негде.

– Я не шутил, когда предложил поехать со мной. – Взгляд его стал прямым. – Если это не твоя фантазия, то наспех такие дела не проворачиваются.

У него была странная манера разговаривать, вроде бы все по приколу и в то же время нет.

– А как? Как сделать так, чтобы хоть кто-то меня услышал и поверил?

Леша встал, потянулся, дошел до зеркала в кабинке, одернул рубашку, оглядел себя и, оставшись довольным увиденным, развернулся ко мне.

– Позвони на рандомный телефон доверия и скажи, что собираешься покончить с собой. Сейчас по этой теме всех на уши ставят. За тобой куда угодно всей толпой приедут, хоть в закрытый ТЦ, хоть в Белый дом. Главное, добавь, что ты школьница. Школу начнут трясти мама не горюй, и семью, и друзей. Хочешь отомстить всем – нужно сделать именно так.

– А что со мной потом будет? Ну, где мне жить и все такое…

– Если деда твоего арестуют, будешь жить одна.

– Он болеет. Сильно. Скорее всего, долго не проживет, как мне его в полицию сдавать?

– Слушай, не знаю. Хочешь обратно в дом престарелых – вперед.

– А меня не отправят в интернат?

– Куда? – Он поморщился. – Тебе же восемнадцать. Да? Нет? По-любому переросток. Им своих дармоедов девать некуда. Если обвинение против деда не накатаешь, останешься жить с ним, но он будет под наблюдением. Чуть что: тревожный звонок или жалоба от тебя – к нему сразу приедут. Потом закончишь школу, найдешь себе работу, снимешь комнату, и все вообще будет зашибись.

– Так легко?

– Конечно, легко. А чего усложнять?