Пуговицы и кружева

Не глядя на меня, она заняла место напротив. Уже было подано вино. Она налила себе бокал и взяла из корзинки ломтик французского хлеба.

Я глядел на нее, не отрывая глаз, следя за каждым движением.

Вошел Ларс и обслужил каждого из нас. В довершение он поставил на стол рядом с хлебницей кувшинчик с водой и два стакана и, словно почувствовав некоторое напряжение в атмосфере, молча покинул комнату. Вероятно, он слышал, как мы занимались сексом – его комната находилась этажом ниже.

– Как прошел день? – решил я первым нарушить тишину.

– Хорошо, – ответила она, не поднимая взгляд от своей тарелки. – А как твой?

Я прекрасно понимал, почему она избегала смотреть на меня. Ей было стыдно того, что она почувствовала прошлой ночью. Ей было стыдно того, что она отдалась мне и это ей понравилось. Она проиграла свою битву, капитулировала, и теперь ей было горько.

– Отлично. Много работы навалилось.

Она никогда не задавала мне вопросов о работе. Так что либо она не ждала от меня ответа, либо ей было наплевать.

– Что ты читаешь?

– Словарь. И книгу на итальянском.

Я так и замер с вилкой в руке:

– Ты сама изучаешь итальянский?

– Ну, как минимум, пытаюсь, – кивнула она.

Это как же – учит итальянский, хотя собирается уехать через год?

– Красивейший язык, – продолжала она, как будто отвечая на вопрос, который я не успел задать. – Мне очень нравится слушать.

– Я могу помочь тебе.

– Но ты так занят…

– Я просто буду говорить с тобой по-итальянски.

– Но как же я пойму, о чем ты говоришь?

– Догадаешься.

Я наконец-то ткнул вилкой в тарелку. Ларс некогда служил шеф-поваром в Вене, и с кухней у него было все на высоте, впрочем, как и со всеми остальными его обязанностями по дому. Ларс был незаменим. Пожелай он уйти, мне без него пришлось бы туго.

Она немного пожевала, а потом взглянула на меня. У нее были светло-голубые, чистые и ясные, словно берега райского острова, глаза.

– Кроу, это твое настоящее имя?

Интересненький вопрос.

– Да.

– Довольно необычное…

Я был бессердечный, мрачный и злой человек. Имя, я полагал, подходило мне чрезвычайно.[3]

– Имя Перл тоже не часто встретишь.

Она потянулась было за бокалом, но остановилась на полпути:

– Ты знаешь, как меня зовут?

– Мне все известно о тебе, – отвечал я без промедления.

– Но ты никогда не давал мне это понять.

– Ну, если бы тебе было приятнее, чтобы я обращался к тебе по имени, то давно следовало бы дать мне понять. Тем более что мне больше нравится звать тебя Пуговица.

Я не хотел обращаться к ней по тому имени, по которому к ней обращались другие. Она была моим достоянием. Она была моей в каком угодно смысле этого слова. И ей было нужно новое имя, которое знал и которым пользовался только один я.

Она была явно поражена своим открытием. Думала, наверно, что у нее есть какие-то там «личные» секреты.

– Инженер-механик. Звучит весьма впечатляюще.

Теперь она не удивилась. Ее лицо приняло обычное непроницаемое выражение.

– Ну да, я люблю свою работу. Каждый новый проект – это своего рода вызов.

– Женщины редко выбирают работу, связанную с математикой или вообще наукой.

– Может быть.

– И что заставило тебя выбрать такую профессию?

– Мне нравится строить, – пожала она плечами. – Люблю все основательное. Приятно думать, что создаешь нечто, что надолго тебя переживет. Да и проекты никогда не бывают одинаковыми. Каждый день сталкиваешься с чем-то новым.

Я отложил вилку и внимательнее всмотрелся в ее лицо. Мое уважение к ней все возрастало. И при этом она становилась все более притягательной. Она была так не похожа на женщин, с которыми меня сводила судьба до нее. Они почти мгновенно раскрывались, словно новичок при игре в покер. Они сразу принимали мои правила, делались послушными и боялись каждого моего слова. Но эта была их полной противоположностью. Она жила только по своим правилам и не позволяла никому контролировать и управлять ею.

Именно поэтому я желал контролировать и управлять ею. Она походила на дикую лошадь, последнего необъезженного мустанга на Земле. Такую не сломишь и не приручишь: слишком она своенравна и отчаянна.

И мне хотелось победить ее.

– Возможно, у меня найдется кое-что по твоей части. Если это тебе интересно.

– Зависит от того, что ты имеешь в виду.

– Я имею в виду винодельню. Мы постоянно пытаемся улучшить процессы брожения.

– Так ты этим зарабатываешь себе на жизнь?

Раньше она не интересовалась такими вопросами. Казалось, ей до лампочки, чем я занимаюсь и живу. Для нее я был лишь тюремщик, от которого хотелось бежать на край света.

– Да, этим.

Частично…

– И Кейн тоже?

– Нет. Вино – это исключительно мое.

Она была неглупой женщиной, и колесики в ее голове постоянно крутились в нужном направлении. Она тщательно обдумывала следующий вопрос. Наконец додумала:

– А чем же вы занимаетесь вместе с Кейном?

– Торгуем оружием. Производим его, а потом продаем тем, кто даст больше.

Глаза у нее сузились, а ум заработал на предельной скорости.

– Боунс занимается тем же.

– Ну да.