Пуговицы (СИ)

Лиза была не как я. Она всегда была девочка-девочка. Носила юбки, серёжки и колечки, пыталась краситься и вкусно пахла. Сойдясь с ней, я неожиданно обнаружила огромный пробел в своей жизни, который принялась спешно навёрстывать. Модные шмотки, соцсети, фотки, парни и отношения — это всё Лиза. Денег у неё, как и у меня, никогда ни на что не было, но зато было страстное желание их иметь. Мы часами могли валяться у неё дома на полу, просматривая трендовые луки и фантазируя, как всё это в один прекрасный день появится у нас.

Но вместо этого у её мамы появился Серж, и нам со своими девчачьими мечтами пришлось переместиться в ТЦ, потому что Серж был странный. Он часто сидел дома и время от времени пытался подкатить к нам. Лиза его боялась и возвращалась домой, только когда мама приходила с работы.

В восьмом классе мы с ней познакомились с кучей новых людей с нашего района и других, ездили тусоваться с неформалами, чуть было не связались с наркоманами, пережили несколько глупых любовных драм и лишь каким-то невероятным чудом избежали того, чтобы это всё плохо закончилось.

Когда Тамара Андреевна стала директором в нашей школе, и меня в первый раз привели к ней в кабинет, она сначала долго и с недоверием смотрела, будто это кто-то другой, а не я, после чего велела сесть и ещё минут пять молчала, всем своим видом демонстрируя глубокое осуждение.

Однако в пятнадцать любое осуждение лишь будоражило, а критика провоцировала.

К тому времени я уже сама неплохо связывала слова и отстаивала собственное мнение, которое имелось по любому вопросу и требовало быть высказанным.

Стыдно мне не было. Страшно тоже. А из наказаний я боялась только интерната.

— Ты мне очень нравишься, Маша, — сказала директриса. — И мне казалось, что мы с тобой находим общий язык.

— Тамара Андреевна, это же школа, — в своём привычном тоне заявила я. — Здесь вы по одну сторону баррикад. А я по другую. Мы не можем нравиться друг другу.

— Баррикады предполагают военные действия.

— Ну, да.

— Поэтому ты подговорила девочек бойкотировать урок труда?

— И поэтому тоже.

— А ещё почему?

— Потому что она нас унижает.

— Кто? Елена Владимировна? И как же она вас унижает?

— Ну, что мы криворукие, бесполезные, что нас никто замуж не возьмёт и что у нас ногти длиннее мозга.

Тамара Андреевна кинула взгляд на мои руки, и я с вызовом растопырила пальцы с бледно-розовым лаком перед её глазами.

— У меня короткие ногти! Но она вешает ярлыки и всех ровняет под одну гребёнку. И почему это я должна уметь варить её дурацкий суп? Это вообще касается моей личной жизни. Какое ей дело, как я чищу картошку или вставляю нитку в иголку? А сама даже голосовое отправить не может. И кто из нас тупой?

— Почему же ты не пришла ко мне и не рассказала, что Елена Владимировна вас обижает?

— Если бы я пошла жаловаться, меня бы все перестали уважать.

— А теперь уважают?

— Теперь — да.

— А вот в этом ты ошибаешься…

— Ой, вот только не надо, — подобных бесед в моей жизни состоялось великое множество. — У вас взрослых своё уважение, у нас своё. Это у вас принято, улыбаясь в глаза, стучать друг на друга. А у нас всё по-честному.

— И почему же, как ты думаешь, ты здесь?

— Елена нажаловалась.

— Елена Владимировна, конечно, сообщила мне. Но… Почему ты одна здесь? Почему нет других девочек?

— Потому что я вас не боюсь, а они боятся.

— Совсем нет. Ты здесь потому, что кто-то из них рассказал Елене Владимировне, что это вы с Лизой подговорили всех сорвать урок.

Тамара Андреевна поддерживала меня, прощала и вытаскивала из различных передряг почти всегда. Однако в прошлом году произошло нечто непонятное.

У Риты Петренко пропали часы. Дорогие, брендовые, она их просто так, для понтов, носила, а на физре снимала и в одежду прятала. Про это знали все, но у нас, если что и пропадало, то в основном деньги из кошельков, а тут вдруг — часы.

После физры Петренко сразу заметила и подняла вой. Кто-то сбегал за Надей, та пришла и говорит: «Девочки, давайте проверим ваши вещи». Все повозмущались, конечно, но поскольку никто этих часов не брал, а Рита продолжала рыдать, согласились. Показали сумки, карманы, руки. Ну и часы моментально нашлись. В моём рюкзаке. В боковом кармане.

То, что это подстава, было ясно, как божий день. И даже не оттого, что я брезгую чужим, в первую очередь потому, что я не дебилка, и если бы мне и понадобилось что-то украсть, то никто в жизни меня бы не запалил. И девчонки это знали. Я же не первый год в своём классе училась.

Но Надя не знала и сразу потащила меня к директору. Я с ней особо и не припиралась, потому что знала, как будет. Тамара Андреевна, скажет, что если никто не видел, как я брала эти часы, то и обвинять меня нельзя. Она всегда верила мне.

И я не ошиблась. Из директорского кабинета мы вышли на позитивной ноте, что недоразумение благополучно разрешилось, часы нашлись и ни у кого ни к кому претензий нет.