Пуговицы (СИ)

— А вот с этим уже не ко мне, — Фил расправил плечи и сунул руки в карманы спортивок. — Ты должна помириться с Лизой. Она переживает.

— Ты знаешь, из-за чего мы поругались?

— Приблизительно. Она сделала что-то, чего не должна была, и теперь сильно расстроена. Она тебя любит, Микки, будь к людям добрее.

Фил смотрел на меня с высоты своего внушительного роста.

— Меня никто не любит. По-нормальному, по-настоящему никто. Мы тусуемся, общаемся, проводим вместе время, но это ничего не значит.

— Лиза любит, — повторил Фил.

— Тот, кто любит, никогда не выдаст самый важный для тебя секрет ради собственной выгоды. Понимаешь? А того, кого любят, не предают.

Я скучала без наших с Лизой разговоров, без посиделок в торговом центре, без большой картошки фри на двоих и запаха её духов.

— Но ты всё равно её прости. Вы же нормально дружили. Всем было удобно. А теперь постоянно под вас подстраиваться приходится. Бэзил форсит тебя, а я хочу с Лизой…

С Филом всё было ясно.

Дома стояла оглушительная тишина. Телевизор не работал. С дурным предчувствием я включила свет и, не раздеваясь, быстро прошла в комнату Кощея, ожидая, как в тот раз, увидеть его лежащим на ковре. Но на полу его не было. В кровати тоже. По столу были разбросаны пустые ампулы и вскрытые упаковки от них. Пахло спиртом.

В прошлый раз медики оставили тоже самое. Значит, они увезли его. Но где мне теперь его искать? И жив ли он вообще?

Не обнаружив никакой записки, я отправилась к соседям.

Сосед подтвердил, что Кощея увезли на скорой, отдал мне его ключи, потому что ему пришлось запирать нашу дверь, и объяснил, что есть какой-то общий номер, по которому можно узнать, в какую больницу отправили человека. Но лучше делать это утром, потому что ночью отвечают только дежурные, а они вечно что-нибудь путают.

Я зажгла свет во всей квартире и долго сидела на диване, не двигаясь и прислушиваясь к ноющим из-за погони за Томашем мышцам. После чего всё-таки стащила с себя грязную, забрызганную одежду и, наполнив ванну, отмокала не меньше получаса.

Вечер выдался насыщенный. Я узнала столько всего нового, но ясности не прибавилось. Вопросы продолжали множиться, а самый главный, самый непонятный вопрос, на который могла ответить только я сама, по-прежнему оставался без ответа.

Зачем мне понадобилось копаться во всём этом? Какое, по сути, мне дело до Нади? Ведь не только же из праздного любопытства и не потому, что у Томаша были с ней отношения. Что с того, что она взъелась на меня? Разве я могла иметь к её смерти какое-то отношение, если сейчас ничегошеньки не понимаю?

Из ванной меня вытащило громкое завывание домофона. Я была уверена, что это Бэзил, он иногда мог зайти ни с того ни с сего. Или, возможно, это Фил внезапно вспомнил новые подробности того вечера.

Замотавшись полотенцем и оставляя после себя лужицы, я пошлёпала босиком к двери.

— Доставка пиццы, — еле слышно произнёс голос в трубке.

— Я не заказывала.

— У меня записан ваш адрес. Заказ оплачен.

— От кого заказ?

— Я не знаю. Я курьер. Можно, пожалуйста, быстрее, у меня ещё адреса на очереди.

Я растерялась. Была уже половина одиннадцатого и мне никто никогда не присылал пиццу в подарок.

— Эй, хозяйка, — снова подал голос курьер. — Что делать-то?

— Поднимайтесь на шестой этаж и положите её у квартиры.

Открыв ему подъездную дверь, я осталась возле дверного глазка.

Доставщик действительно был в фирменной оранжевой куртке. Вытащил коробку из термосумки, положил на коврик и, кинув сверху какую-то бумажку, бегом умчался назад.

Немного выждав, я осторожно отперла замок, схватила коробку и тут же захлопнула дверь.

Пицца была горячая и пахла умопомрачительно. Я раскрыла коробку прямо возле двери, взяла кусок и с жадностью его съела, за ним и второй. После чего отыскала мобильник и позвонила Бэзилу.

— Спасибо, — пробубнила я с набитым ртом.

— За что?

— Да, ладно тебе. Ты единственный, кому я нужна.

— Эй, о чём вообще речь?

— О пицце, разумеется.

— Что случилось с пиццей?

— Мне её принесли. Спасибо!

— Я не заказывал тебе пиццу.

— Ой, Бэзил, не ври. После того, как я тебе тогда поныла, что жрать нечего, ты решил меня подкармливать. Думаешь, я не заметила, как ты подсовываешь мне еду в столовой.

— Я не присылал тебе пиццу, — упрямо повторил Бэзил

— Тогда кто?

— Откуда мне знать, кого ты там себе нашла.

Я задумалась.

— Моего деда увезли сегодня в больницу.

— Это значит, что у тебя никого нет?

— Это значит, что мне грустно, дурень.

Однако в трубке очень близко послышался женский голос и, Бэзил, скомкано попрощавшись, отключился.

Я съела ещё один кусок и, немного подумав, написала Томашу «Спасибо».

Не отличаясь оригинальность, он ответил сразу же, как будто ждал:

«За что?».

«За пиццу. Её только принесли. И она очень вкусная. Как ты узнал номер моей квартиры?».

«Это какая-то твоя новая разводка?».

«Кажется, это твоя новая разводка».

«Какую пиццу тебе принесли?».

«Додо».

«Тогда это точно не я».

«Ты не любишь Додо?».

«Я там не работаю».

«Ты работаешь в пицце? Я не знала».

«Теперь знаешь».

«И кем же ты там работаешь?».

Вместо ответа он прислал фотографию красной бейсболки с надписью «Штука-пицца».