Пуле переводчик не нужен

Да и зачем было Обозревателю знать, что в средиземноморскую эскадрилью дальней морской разведывательной авиации я попал не из бюро переводов какой-нибудь академии или редакции военного издательства, а из Осиаза – радиоэлектронной разведки ГРУ. Он не мог знать, что четыре года перед этим я каждый день внимательно слушал гудящий голосами эфир, что научился по голосам отличать многих командиров американских стратегических бомбардировщиков, летавших днем и ночью вокруг СССР: с севера по программе «Chrome Dome» – «хромированный купол», с юга по программе «Sky King» – «король неба». Что днем и ночью телетайпы печатали для нас, офицеров-аналитиков командного пункта радиотехнической разведки Закавказского военного округа, перехват всех мыслимых и немыслимых радиосетей – от системы глобального воздушного оповещения NOTAM до телеграмм агентств Би-би-си, Ассошиэйтед пресс, Франс Пресс и Рейтер (Ройтер, вообще-то). Я шаг за шагом проследил всю историю этой войны и убедился, что, как и всегда, здесь нет правых и виноватых, что все гораздо сложнее и в лучшем случае можно только назвать того, у кого на этот раз не выдержали нервы. Дипломаты называют это «принципом песочницы». Дети – это те же взрослые, только с обостренным чувством справедливости. Когда в песочнице вспыхивает драка из-за новой лопаточки или раздавленного песочного «пирога», взрослые обычно обращаются к детям с дурацким вопросом: «А ну-ка, что здесь происходит?» Ясно что – драка! Но дети привыкли к демагогии взрослых. Оставив пустую риторику в стороне, они переходят сразу к основному вопросу. Тыча пальчиками в виновника свалки, они заявляют: «Он первый начал!» То есть определяют агрессора. У каждой стороны – своя правда. Надо договариваться. Если у кого-то не выдержали нервы или недружен с головой, то вопрошать: «А что это здесь происходит?» – бесполезно. Зато, потрудившись, можно назвать того, «кто первый начал». Не мы – это точно. И если мы не начинали этой войны и не участвуем в ней, то чем занимаюсь здесь я?

Каждый день – без выходных и праздников – два экипажа отправляются на 6 часов полета над Средиземным или Красным морем. Вылететь надо рано, еще затемно, обогнуть Кипр и с утренней волной пассажирских лайнеров из Европы и Турции пройти вдоль израильского берега, засекая, пеленгуя и записывая излучение всех военных израильских радиолокационных станций – это для египтян. Или долететь до Этны и, в нарушение всех международных конвенций, пройти как можно ниже над авианосцем «Индепенденс» – так, чтобы было видно заклепки на палубе, и сфотографировать его – он недавно из капитального ремонта, что там новенького? Это для ГРУ ГШ СССР. И все делать либо в условиях радиомолчания, когда «свои» же, арабские, истребители бог весть почему взлетают с авиабазы Рас Банас на перехват нашего самолета, либо предупреждая КП ПВО Египта на английском языке о точном моменте подлета к их (простите, к «нашим») берегам. И, как всегда, эта информация не будет доведена самодовольным тупицей-офицером до зенитного расчета. Голодный и забывшийся на рассвете беспокойным сном неграмотный солдат, ошалев от неожиданного рева огромной машины, летящей над пустыней на бреющем полете, пустит вдогонку трассирующую очередь из крупнокалиберного зенитного пулемета – так, на всякий случай, чтоб начальство убедилось – он не спит! Хорошо хоть, что стреляют плохо, а то бы сбили давно!